Аббиати Даниэле: Не только лолиты и бабочки. Набоков - политик

Во введении к «Приглашению на казнь» Владимир Набоков назвал собственный роман «скрипкой в пустоте». Однако, во введении к «Зловещему миру» (в русском переводе – «Под знаком незаконнорожденных», - прим. перев.) Набоков не дает никакого определения своему произведению.

Может быть, европейской и классической метафоре «скрипка в пустоте» он предпочел американские джазовые ударные инструменты в открытом море... «Зловещий мир», который до нового издания в Adelphi под редакцией Франки Пече (259 стр., 18 евро), в Италии назывался «Незаконнорожденные» (он выходил и издательстве Rizzoli в 1967 и 1978 годах в переводе Бруно Оддера) - это блестящая и звонкая повествовательная машина. Щемящий звук скрипки уступает место энергичному барабанному бою и ударам тарелок. Если создание романа «Приглашение на казнь» восходит к 30-м годам (к этому времени прошло примерно 15 лет после бегства Набокова от советского режима, а фашистский режим еще не достиг своего пика), то «Зловещий мир» (оригинальное название Bend Sinister) был создан в середине 40-х годов. Кроме того, отметим, что первая из двух книг на общую тему вышла в Берлине и была написана на русском языке, а вторая была написана в США. Но Набоков отвергает схожесть обеих своих книг с творениями «великого немецкого автора», то есть Кафки и с романами «посредственного английского писателя», то есть Оруэлла. На страницах этих книг Набокова царит хорошо известная ему душная атмосфера диктатуры.

Отвлекаясь от обязательных академических отсылок, мы можем найти в творениях Набокова нечто, что роднит его с прекрасным произведением «Меланхолия сопротивления» Ласло Краснахоркаи (Zandonai, 2012), с «Дуэлью» Джозефа Конрада, с некоторыми произведениями Акутагавы. Дуэль, длящаяся всю жизнь, как та, что связала навсегда действующих лиц рассказа Джозефа Конрада, ведется между профессором Адамом Кругом и диктатором Падуком. Мир, в который мы переносимся, абсурден и полон гротеска, как и тот, что описан японским автором.