"Трагедия господина Морна"
Под таким названием прочел В. Сирин на очередном собрании Литературного клуба свое новое драматическое произведение - трагедию в пятистопных ямбах в пяти актах и восьми картинах.
Трагедия господина Морна - трагедия короля, который, подравшись инкогнито на дуэли a la courte paille с мужем возлюбленной, принужден застрелиться, но вместо этого, после страшных колебаний, решается бросить царство. Вместо покоя бывшего короля встречают душевное смятение, измена Мидии, его возлюбленной, чудовищный мятеж, охвативший страну, и, наконец, выстрел прежнего соперника, настигшего господина Морна в его уединении. Раненный в голову, Морн оправляется и, уверив себя, что теперь он выполнил дуэльный долг, решает вернуться на царство. Романтическим блеском окружено его воскресение, но слишком много зла наделал его побег, и в мгновение наибольшей напряженности блеска и счастья он кончает самоубийством. Вся вещь так построена, что каждое драматическое движение того или иного лица отражается на всех остальных. Трагедия самого короля вовлекает и Эмина, нежного и безвольного друга Морна, с которым Мидия, пустая и страстная женщина, изменяет королю, и Гануса, мужа Мидии (Ганус - бывший мятежник, бежавший из ссылки), и Тременса, вождя крамольников, огненного разрушителя, и слабую светлую Эллу, дочь его - невесту, а затем жену страстного и трусливого Клияна, - и, наконец, старичка Дандилио, похожего на одуванчик, - ясного старичка, любящего весь мир и малейшие пылинки мира. Все они - косвенно через господина Морна - сталкиваются со смертью, и все по-разному принимают ее. Сам Морн трус, но из породы великолепных трусов, который для того, чтобы умереть, требует:
"О, если б можно было не так, не так, - а на виду у мира,- - в горячем урагане боевом, под гром копыт, на потном скакуне, - чтоб встретить смерть бессмертным восклицаньем и проскакать с разлету через небо на райский двор, где слышен плеск воды и серафим скребет коня святого Георгия. - Да, смерть тогда восторг... А тут - один я... только пламя свеч, - тысячеокий соглядатай - смотрит из подозрительных зеркал... Но должен я умереть. Нет подвига - есть вечность и человек..."
В прямом отличии от психологического труса - Морна - является Клиян - трус животный:
"Готов я лязгнуть лирой, ее разбить, мой звучный дар утратить, стать прокаженным, ослабеть, оглохнуть, - но только помнить что-нибудь - хоть шорох ногтей, скребущих язву, - он мне слаще потусторонних песен. Я боюсь, смерть близится..."
Тременс, верный своей теории разрушения:
"Ты скажешь: король - высокий чародей. Согласен. Набухли солнцем житницы тугие, доступно всем наук великолепье, труд облегчен игрою сил сокрытых, и воздух чист в поющих мастерских, - согласен я. Но отчего мы вечно хотим расти, хотим взбираться в гору, от единицы к тысяче, когда наклонный путь - к нулю от единицы - быстрей и слаще?.."
и Дандилио, знающий, что "вещество должно истлеть", встречают смерть каждый по-своему, - последний, задумчиво проговорив: "прибрать бы вещи".
Вот в самых общих чертах канва этой трагедии. Она происходит в небывшую эпоху и на фоне несуществующей столицы, где, по словам таинственного иностранца, приехавшего из века двадцатого, из обиходной яви:
"Я нахожу в ней призрачное сходство - с моим далеким городом родным, - то сходство, что бывает между правдой и вымыслом возвышенным..."
Трагедия эта - трагедия личностей, индивидуальностей, аристократических, как всякая индивидуальность. Толпа остается где-то на втором плане, как далекий гул моря. Только страсти человеческие движут героями, являясь либо всепоглощающими (Ганус, живущий только мучительной любовью к жене, или Элла, жена Клияна, живущая ясной любовью к Ганусу), либо разносторонними, олицетворением которых является король, господин Морн, - смесь великолепия, смеха и вдохновенной трусости, и Клиян - смесь животной боязни смерти с всесильной нежностью к Элле.
Господин Морн прежде всего - натура романтическая; но, создав сказку, он сам разрушает ее:
заря... летящий вниз, навстречу отраженью".
* Рецензия в журнале "Руль". Пьеса не опубликована.