В. В. Шадурский,
кафедра русской литературы и журналистики
(Новгородский государственный университет)
В. В. Набоков, работая (1953 - 1955 гг.) над очередным романом на английском языке, решил озаглавить его по фамилии главного героя: “Пнин”. Современные историки литературы еще вспоминают русского поэта Ивана Петровича Пнина (1773-1805), который был очень известен на исходе XVIII в. - в начале XIX в. Однако в набоковедении нет ни одной работы, которая бы разъяснила, почему Набоков, обдумывая варианты имени главного героя и названия романа, остановил свой выбор на фамилии Пнин.
Для набоковской прозы традиционно, когда даже эпизодическое упоминание фамилии писателя таит его оценку или творческую характеристику: случайностей в мире Набокова не бывает. Роман “Пнин” уникален уже в том, что он единственный, где фамилия русского поэта не только вовлечена в контекст, в аллюзивную сферу произведения, но и связана с общей тематикой произведения. Это свидетельствует об особом отношении Набокова к личности и творчеству Ивана Пнина - очевидного прототипа Тимофея Пнина в англоязычном романе.
Литературоведами XX в. очень неоднозначно трактуется жизнь и наследие этого талантливого и незаслуженно забытого поэта. Статьи и книги В. Н. Орлова, П. А. Орлова представляют Пнина как “убежденного материалиста”, пропагандиста идей Гольбаха. Однако эти же исследователи неоднократно отмечали, что Пнин - фигура очень сложная и что “в историко-литературной традиции Пнин-публицист заслонил собою Пнина-поэта”. В современной биобиблиографической статье Д. П. Ивинского дается осторожная оценка интересов и деятельности Пнина.
Казалось бы, избавиться от “идеологического” акцента в трактовке творчестве Пнина можно, проанализировав стихотворения, обратившись к его поэтике и внутреннему миру. Но еще со времен В. Н. Орлова установилась прочная традиция интерпретировать это поэтическое наследие как антирелигиозное, как апологию человека-творца, свободного от всякой религии. Одни из самых интересных стихотворений Пнина - это оды “Бог” и “Человек”, которые вызвали полемику своим содержанием, привели к скандалам. Оду “Бог” литературоведы воспринимают не иначе как стихотворение, направленное против Бога. Но если внимательнее прислушаться к голосу Пнина, то мы услышим, что автор выражает почтительное отношение к творцу, преклоняясь перед неведомым потусторонним.
Для Пнина как прогрессивного деятеля эпохи Просвещения естественно объяснять злодейство и пролитую кровь не волей Бога, но волей человека. Именно человек, его власть и разум повинны во всех беззакониях, Тем не менее, утверждение величия свободного человека, что действительно является главной темой, вовсе не отменяет в поэзии Пнина присутствие верховного творца. Для поэта Бог - это “милостей податель”, “отец существ и их создатель”, к Всевышнему обращен не злобный, а “благодарный глас”. В стихах Пнин предстает скорее агностиком, чем человеком без веры: Господь не постижим так же, как истина, как внутреннее “я”:
Но кто из смертных проницает
Во сущность воли своея <…>
Равно постигнуть существа
Нельзя нам воли божества.
***
О ты, кого не постигаю,
Но в ком творца миров чту я!
<…>Вселенна дел твоих полна.
Если бы существование Бога не принималось поэтом, то в других стихотворениях Пнин вряд ли бы соотносил человека с Создателем, вряд ли бы допускал столько сравнительных оборотов в своей пафосной речи.
Более всего от литературоведов досталось оде “Человек”. В 60-е годы как будто проснулся интерес к творчеству Пнина. Появилась работа М. Г. Альтшуллера, который указал на содержание в оде литературного спора. Вслед за ним Ю. М. Лотман заявил, что “Пнин полемизировал не с Сумароковым и Державиным и вообще не с конкретным поэтом XYIII века, а с церковным мировоззрением”. Следовательно, даже такой тонкий исследователь поэтического текста, как Лотман, усмотрел в оде Пнина все то же проявление материалистических идей.
На наш взгляд, необходимо заметить, что, оспаривая отдельные аксиомы Библии (псалом 21 царя Давида: человек не раб и не червь), Пнин не становится ни богоборцем, ни воинственным атеистом. Да и сам образ человека, представленный в оде из-за высокопарности стиля Пнина, лишен конкретных черт, он предельно гиперболизирован, даже фантастичен, а потому не очень убедителен:
<…>Воздушны бездны озирая,
Перуны, громы презирая,
Стихиям слушаться велишь.
***
Берут назначенно тобой.
Цепь вопросов, обращенных к обобщенному, идеализированному человеку, поэтический герой завершил фразой, которая в 1804 г. вызвала негодование цензора. По мнению В. Н. Орлова, в пяти с половиной строчках, вошедших в состав предпоследней строфы стихотворения, заключена основная мысль оды: отрицание Бога и ортодоксальной церкви:
…Но ты в ответ вещаешь,
Что ты существ не обретаешь,
С небес которые б сошли,
Тебя о нуждах известили,
Тебя бы должностям учили
И в совершенство привели.
Все, что в оде относится, с одной стороны, к восхвалению человека-творца, с другой стороны, утверждает величие замысла его Создателя: “Ты на земли, что в небе Бог!”.
Кстати, В. Н. Орлов неоднократно упоминал о возможном деизме Пнина. Характеризуя в целостности то поэтическое наследие, что в небольшом объеме дошло до нас, можно с уверенностью заключить, что в стихах Пнин выражает именно деистическое мировосприятие, а ода “Человек” (1804) является ярким образцом этого выражения.
В ней Пнин ни на мгновенье не забывает о высшей неземной силе, о первооснове всего сущего, о дарителе искусства:
Кто показал тебе искусство <…>
Таинственный предмет раскрыть,
Постигнуть вечности скрижали
И то, что боги созидали,
В музыке то изобразить?
Поэт, возвеличивая человека, возносит его как существо Божие и тем самым возносит Бога на недосягаемую, непостижимую высоту. Однако ученые по старой традиции советских времен называют Пнина чуть ли не единственным поэтом-радищевцем, пропагандировавшим идеи Гольбаха.
Небольшое количество дошедших до наших дней стихотворений Пнина, не позволяет нам судить о какой-либо эволюции религиозной темы в его лирике. Кажется, что взгляды Пнина на потусторонность вообще не менялись. В стихотворении “На вопрос: что есть Бог?” (1798) поэт уже высказывал то, что отразится в его одах и через 6 и через 7 лет:
Сего нам существа определить не можно!
Но будем почитать его в молчаньи мы <…> .
Интересно, что во многих романах Набокова отношение к потусторонности примерно то же, что и в стихах Пнина. Оно также не меняется; по каким-то тайным знакам писателю будто бы известно о существовании запредельного, но выразить это сокровенное знание он не в праве. Любимые персонажи Набокова приходят к гностическому прозрению, ощущая присутствие благожелательного творца - автора, находящегося за границами текста. Понять восприятие Набоковым инобытия помогает удивительный прототип его персонажа. Избрав для своего любимого героя фамилию русского поэта Пнина, писатель как бы выдает особенности скрываемого от всех собственного мировоззрения. По всей видимости, Набоков и сам обладает деистическим мироощущением. По крайней мере, это недалеко от истины, потому что очень напоминает о пушкинском восприятии мира.
Очевидно, что реальный человек Иван Петрович Пнин мог заинтересовать Набокова не только какими-то чертами мировоззрения и лирики, но и фактами своей биографии, ведь в романах писателя большое значение придается созданию биографии главного героя.
он внебрачный сын знаменитого вельможи екатерининского и павловского времени, фельдмаршала князя Николая Васильевича Репнина, который в наследство не оставил ничего, кроме части своей фамилии Ре-пнин. Отчество же Пнин унаследовал от крестного отца - своего дяди. Затем после аристократического воспитания и образования - нищенская жизнь, тяжелая болезнь, бурная журналистская публицистическая деятельность, наполненная жаждой свободы. В-третьих, непостижимое жизнеутверждающее мирочувствие, отразившееся в талантливой медитативной лирике и в непонятной для окружающих жизненной позиции. Так известен удивительный факт, что благодаря высокому непререкаемому авторитету Пнина-литератора его избрали президентом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, что случилось всего за несколько месяцев до смерти поэта от чахотки. Ранее же заседания Общества Пнин посетил всего несколько раз. Совершенно очевидно, что он согласился стать президентом, зная, что смертельно болен. Жизнь Пнина трагична: она неожиданно оборвалась на 33 году, когда Иван Петрович был в зените славы, был полон творческих планов. Человеком Пнин был принципиальным, но сентиментальным и добрым.
Незаурядность поэтического дарования, огромный авторитет в среде непримиримых спорщиков, честность, гражданская совесть противника крепостничества - качества, которые не могут не вызвать симпатию и расположение любого прогрессивного творческого человека. Набокова, без сомнения, могла еще привлечь и языковая особенность фамилии Ивана Петровича. Фамилия Пнин уникальна, ведь, несмотря на искусственность происхождения, она приобрела очаровательную “русскость”, своеобразную лжеэтимологию народного характера: как производная от слова ‘пень’. Все эти обстоятельства писатель волне мог учесть при выборе фамилии своему персонажу и при назывании романа.
Есть одно удивительное совпадение в том, как вел себя Иван Пнин, предчувствуя смерть, и как поступал набоковский герой, мучимый теми же тревогами. Быстро угасавшего Пнина отличало внутреннее достоинство человека, обреченного на скорую смерть До последних дней своей жизни он не прекращал мужественно работать. В 1805, последнем для него году, Пнин написал “Оду на болезнь”, в которой не стал винить Бога за посланные страдания:
Так что ж есть наша жизнь в сем свете?
Наука мучиться, терпеть!
Счастлив, кто пал в нежнейшем цвете;
Счастлив, кто может предолеть
Страстей волнующих внушенья;
Счастлив, без всякого сомненья,
Кто меньше терпит в жизни сей!
Пнин внутренне готовит себя умереть в расцвете сил, но не пытается принять вид страдальца. Грядущую кончину он воспринимает мужественно и даже с какой-то мрачной иронией:
Чему подвержен не бывает
Несчастный смертный в жизни сей!
В слезах родясь, в слезах кончает
Своих остаток горьких дней.
Болезнь, болезнь, коль то не ложно,
Что мне здоровым быть не можно,
То сжалься, <сжалься> надо мной!
Раскрой гроб смелою рукою-
Спокойно в гроб ступлю ногой.
Это непохоже на самоутешение обреченного; скорее, в таких стихах - смелое приятие неотвратимой беды. Пнин жил в бедности, не имел должных прав, болел, рано похоронил родных людей. Что же придавало силы и стойкости этому одинокому болезненному человеку? Возможно, что эти силы ему давала какое-то природное жизнелюбие. Но обычно в судьбах, подобной его, примиряющим началом выступает Бог, религия.
В. В. Набоков в романе использует пушкинский мотив предощущения смерти, а именно: стихотворение А. С. Пушкина “Брожу ли я вдоль улиц шумных...”. Как персонаж Тимофей Павлович Пнин, - преподаватель литературы, и в одном из эпизодов он комментирует американским студентам это стихотворение, избирая его потому, что оно очень близко ему размышлениями о дне смерти и неотвязчивой тревогой. Создавая настроение Пнина, Набоков заставляет своего героя вспоминать и об участи Ивана Ильича в рассказе Л. Н. Толстого. Пнина начинают заботить раздумья о неготовности принять случайную, скорую смерть, которая так изменила жизнь Ивана Ильича, неожиданно заболевшего раком почки. В образе Пнина Набоков объединяет пушкинский и толстовский мотив, ведь его герой, размышляя о смерти, оказывается готовым принять ее.
особого отношения к запредельному проясняется мировоззрение Набокова и раскрывается одна из главных тем его творчества (по словам Веры Набоковой, это- потусторонность).