Поиск по творчеству и критике
Cлово "ARRIVER"
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Часть текста: при виде того или иного явления вне зависимости от его природы), возвышенный стиль (предполагающий безусловное присутствие риторических элементов), а также возвышенное как категорию эстетическую или философскую. Упоминая некоторые поэтические элементы, относящиеся к возвышенному, в данной статье мы тем не менее ограничимся размышлениями о философской системе, которую пытался создать Хармс и которая в различных аспектах относится к возвышенному. Если говорить о произведении искусства, то перед нами стоит такая же трудность. Необходимо определить в какой-то мере ту точку, в которой расположено возвышенное: возвышенное может быть в изображаемом предмете, который представлен таким, каким он существует в природе (например, в романтическом искусстве), либо в той манере, в которой этот предмет изображен (стилистика), либо в самом произведении искусства, рассматриваемом как автономный предмет в качестве эстетического отображения некоего философского видения. Нас интересует именно последнее, поскольку, как мы увидим позже, именно оно позволяет выделить возвышенное в созданных авангардом системах (например, в абстракции). Необходимо также устранить еще один источник недопонимания: когда мы говорим, что нас интересует философская система Хармса, мы не подразумеваем, что писатель является философом, и еще меньше, что, анализируя его тексты, будем прибегать к философскому подходу. Тем не менее такая система существует и находит свое отражение в виде теоретических (или псевдотеоретических) рассуждений, присутствующих в нескольких текстах писателя, на которых мы позже остановимся....
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: - один из бесчисленных объектов, добросовестно вращающихся в беспредельном и непрошеном ужасе проточного космического пространства. Марины моей планеты (не являющиеся морями) и ее лакусы (не являющиеся озерами), допустим, тоже получили названия: некоторые - возможно, еще более нелепые, чем имена садовых роз, другие - еще более произвольные, чем фамилии их исследователей (ибо если прибегнуть к примерам, то фамилия астронома Лампадес так же удивительна, как фамилия энтомолога Паукер), но в большинстве случаев - в таком эпическом стиле, что способны соперничать с обольстительным и порочным очарованием местностей, встречающихся в рыцарских романах. Ибо наподобие того, как за нашими Дубками и Горками скрывается обувная фабрика с одной стороны железнодорожных путей и ржавый ад автомобильной свалки - с другой, все эти соблазнительные Аркадии, Эллады и Андромеды на картах планет также могут оказаться мертвыми пустынями, лишенными даже лопухов, украшающих наши пустыри. Селенологи подтвердят это, хотя их линзы посильнее наших очков и биноклей. В данном случае, чем больше увеличение, тем больше пестроты и зернистости на поверхности планеты - так ныряльщик взирает на мир над головой сквозь толщу воды. И если некоторые взаимосвязанные приметы подозрительно похожи на узор из линий и лунок на доске для китайских шашек, давайте назовем их геометрической галлюцинацией. Я не только лишаю эту слишком определенную планету какой-либо роли в моем повествовании, роли, которую каждая точка и запятая должны играть в рассказе (он представляется мне чем-то вроде...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: угодно ее отличия поразили б не больше особенностей, присущих реальным планетам. Розовый шар, мрамористый от сумрачных пятен, одно из бесчисленных тел, прилежно кружащих в бесконечном и беспричинном величии жидкого космоса. Положим, что maria (отнюдь не моря) на моей планете, как равно и lacus (отнюдь не озера), тоже обрели имена; и может быть, иные из них не так унылы, как у садовых роз, другие же бессмысленнее фамилий их нарицателей (ибо, обратимся к реальности, астроном по фамилии Землесветов - диво не меньшее, чем энтомолог Гусеницын); но большей частью их имена до того архаичны, что выспренним и темным очарованием могли бы поспорить с прозваниями земель из рыцарских романов. Точно так, как наш Сосновый Дол, там, внизу, мало чем способен похвастать, кроме обувного заводика по одну сторону шоссе и ржавого ада автомобильного кладбища по другую, точно так и все эти Аркадии, Икарии и Зефирии с планетарных карт вполне могут оказаться мертвыми пустырями, лишенными и молочая, украшения наших свалок. Селенографы это вам подтвердят, ну да у них и линзы получше наших. В данном случае, чем сильнее увеличение, тем более крапчатой выглядит поверхность планеты, как если б ныряльщик смотрел на нее сквозь полупрозрачную воду. А если кое-какие соединенные оспины вдруг отзовутся узором линий и лунок с доски для китайских шашек, будем считать их геометрической галлюцинацией. Я не только отказываю слишком определенной планете в какой-либо роли в моем рассказе - роли, какую играет в нем любая из точек (я...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: от зарождения Гималаев до прошлой пятницы - в миллион раз больше среднего возраста моего читателя. В телескопическом поле зрения человеческой фантазии, сквозь призму слез, ее черты поражают воображение не больше, чем характерные особенности существующих планет. Этот розоватый шар, с мрамористыми прожилками сумеречных пятен, всего лишь один из безчисленных предметов, прилежно вращающихся в безпредельном и безсмысленном ужасе текучего пространства. Допустим, что maria моей планеты (которые на самом деле и не моря вовсе) и ее lacus (не озера) тоже названы - одни, возможно, менее банально, чем садовые розы, другие более нелепо, чем фамильи тех, кто их впервые наблюдал (ведь, если обратиться к конкретным примерам, астроному прозываться Лампландом так же чудно как энтомологу - Краутвурмом[83]); но большинство носит имена до того антикварные, что они могут соперничать в благозвучии и слегка развратном очаровании с топографией рыцарских романов. Как наш Зеленодольск какой-нибудь нередко может похвалиться разве что сапожной мануфактурою по одну сторону железной дороги, да ржавым адом автомобильной свалки по другую, так и все эти соблазнительные Аркадии, Икарии, и Зефирии в планетарных атласах вполне могут оказаться безжизненной пустошью, где нет даже молочая, украшающего наши свалки. Это могут подтвердить и селенографы, объективы которых, однако, служат им лучше наших. В настоящем случае, чем сильнее увеличение, тем более зыбуче-крапчатой кажется поверхность планеты; такой увидел ...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: не играет. Между ней и Землей, при самом благоприятном противостоянии, столько же миль, сколько лет прошло от зарождения Гималаев до прошлой пятницы, иначе говоря, помноженный на миллион средний возраст читателя. Глядя на нее сквозь телескоп фантазии, сквозь линзы слез, увидишь подробности не более удивительные, чем те, что мы наблюдаем на любой существующей планете. Этот пунцовый шар с туманно-мраморными прожилками — всего лишь одно из бесчисленных тел, прилежно описывающих круги в наводящем ужас текучем пространстве, бесконечном и безначальном. Допустим, что maria [2] моей планеты (хоть это и не моря) и ее lacus [3] (которые вовсе не озера) тоже получили названия — не все такие постные, как сорта садовых роз, зато иногда еще менее подходящие, чем имена открывателей (ведь астроном Уранский — такая же редкость, как энтомолог Червиччи), чаще же всего настолько старомодные, что по своей сладкозвучной фальши могут тягаться с именами местностей из рыцарских романов. Подобно тому, как здесь у нас какой-нибудь Буковый Дол...