Поиск по творчеству и критике
Cлово "DEJA"
Входимость: 2. Размер: 138кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 142кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 138кб.
Часть текста: я бы такой роман накатал… Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пес, — но еще в соку, с огнем, с жаждой счастья, — знакомится с вдовицей, а у нее дочка, совсем еще девочка, — знаете, когда еще ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, легонькая, под глазами синева, — и конечно на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроем. Тут можно без конца описывать — соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем — просчет. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает — и ни черта. Пройдет, бывало, рядом, обожжет презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского? Эта история, видите ли, произошла с одним моим большим приятелем, в некотором царстве, в некотором самоварстве, во времена царя Гороха. Каково?" — и Борис Иванович, обратя в сторону темные глаза, надул губы и издал меланхолический лопающийся звук {1}. Из-за этого Бориса и трагедии Достоевского я нахожу эксцентричное описание генезиса лучшего набоковского романа самим автором намеренно сбивающим с толку. Он пишет: Первая маленькая пульсация «Лолиты» пробежала во мне в конце 1939-го или в начале 1940-го года в Париже на рю Буало, в то время как меня пригвоздил к постели серьезный приступ межреберной невралгии. Насколько помню, начальный озноб вдохновения был каким-то образом связан с газетной статейкой об обезьяне в парижском зоопарке… {2} Разумеется, в данном случае не суть важно, как было на самом деле; и реальный Набоков имеет полное право создавать Набокова вымышленного, если ему так хочется. Я лишь отмечаю, что надо всегда быть начеку, поскольку поверхностных и доверчивых читателей ждет участь набоковских бабочек. Еще один типично набоковский пример одурачивания...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: марта-апреля 1929 года. Выявляется пасхально-апрельская разметка судьбы главного героя, которая в сочетании с прочтением жертвенно-аллегорической структуры романа в статье "Шахматный секрет романа "Защита Лужина" , сообщает произведению звучание ранее не отмечавшейся темы христианского жертвоприношения. Анализ календарно-временной последовательности происходящих в романе “Защита Лужина” событий мог бы показаться излишним на фоне более крупных проблем, поднимаемых в произведении, если бы не два фактора. Известно, какое большое значение придавал писатель подобным “мелочам”. В его лекциях по литературе отражено, что необходимым условием понимания таких романов, как “Анна Каренина” Л. Толстого или “Улисс” Дж. Джойса, В. Набоков считал знание схемы пассажирского железнодорожного вагона, особенности календаря событий или подробную карту Дублина. Кроме того, в существующих исследованиях произведений В. Набокова встречаются хронологические неточности, которые, как правило, влекут за собой ошибочные выводы более широкого плана. Что касается временной конструкции романа “Защита Лужина”, нельзя не упомянуть подобную неточность при анализе этого вопроса в статье И. Слюсарёвой “Построение простоты”. Приведем соответствующий фрагмент полностью: “Отец Лужина умер в Париже...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: фабул) - персонаж Набокова хочет понять, что же лежит там, там, где на здешние мучительные вопросы будет дан тихий внятный ответ, - его мягко останавливают, или дают абсурдный ответ, или, по особому настоянию, пропускают - но уже без права возвращения. Так защитник Крыма "летел на вражеский пулемет, близился, близился и вдруг ненароком проскочил за черту, в еще звеневшую отзвуком земной жизни область, где нет ни пулеметов, ни конных атак". Мартын совершает свой подвиг, уходит, как в детстве в картину, в глубь Ultima Thule, Лужин узнает, "какое именно бессмертие раскинулось перед ним", Пильграм отправляется на охоту за бабочками, к которой готовился всю жизнь. Что увидели они, получили ли они ответ на свои вопросы в иной области - мы не узнаем: они скрываются из нашего виду. Прямое постижение инобытия, по Набокову, совпадает со смертью. Но смерть не есть гибель. Мир Набокова - это мир предельных вещей. Смерть сопутствует всякому повествованию Набокова. Немецкий исследователь подсчитал, что у Набокова нет такого текста, где не было бы слова смерть. Действительно, если пролистать тексты Набокова со счетчиком в руке - какими щелкают девушки-полицейские на трапах и старухи-контролерши на конвейере, - то они окажутся просто криминальной хроникой. Факту противоречит, однако, дух. Набоковская проза весела. Смерть сопровождает всякий роман и рассказ Набокова, но не как акула сопровождает терпящий крушение плот, а как материнский взгляд - слепо бредущего кутенка. "Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы..." Смерть для Набокова не страшна, так как обозначает иное. Заметив это обстоятельство, Г. Адамович в испуге почти написал: "О чем же тогда он пишет? Боюсь, что дело гораздо хуже... и что, не произнося ее имени, Сирин все ближе и ближе подходит к теме действительно...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 142кб.
Часть текста: но ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому разрасталась в рожденном на лучшие подвиги, заставляла его позабывать великие и святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое. Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все непохожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его " Гоголь Н. В. «Мертвые души»[1] Роман В. Набокова «Защита Лужина» поднимает целый пласт проблем психологического характера. Веером раскрывающиеся темы психологии творчества, детской психологии, психологии личности, психологии конфликтной деятельности в шахматах, психопатологии сходятся в одной точке, в акте самоубийства главного героя. Этот неизбежный финал выражает авторскую оценку всего этого спектра проблем и представляет собой итог художественными средствами проведённого их анализа. Ни в коей мере нельзя утверждать, что проблемы и параллели, здесь рассматриваемые, осознанно сконструированы автором и специально введены им в роман со всей тщательностью и последовательностью. Напротив, более вероятным представляется, что многие психоаналитические черты романа, проявляющиеся в удивительной цельности психологических типов, в естественности их изменений, в последовательности и осмысленной необходимости деталей, описаний, поступков героев, основываются на художественно-поэтической интуиции творца. Однако далее мы увидим как интуитивно изображенное в романе единство черт характера главного персонажа и необходимость их изменения, подтверждается...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: модели. Отчасти писатель осуществил свое намерение и сотворил вещь, по многим параметрам предвосхитившую ныне популярные техно-триллеры. Хотя полностью избежать самоповторов ему не удалось. Во всяком случае, меня при чтении «Бунта Афродиты» 383 не оставляло ощущение deja lu 384: слишком много старых ингредиентов здесь использовано. Вероятно, нечто подобное случилось и с Лоренсом Дарреллом в середине шестидесятых, когда он, всемирно известный автор «Александрийского квартета», едва-едва не получивший Нобелевскую премию, засел за сочинение очередного шедевра. В жизни любого, даже самого даровитого писателя неизбежно случаются периоды творческого застоя: «бесплодное проходит вдохновенье», свежих идей нет, ничего нового своему читателю он уже не может сказать, но в силу инерции и ради поддержания профессионального статуса по-прежнему пишет – пишет, по известной боборыкинской формуле, «много и хорошо», пишет, перепевая самого себя и выдавая на-гора тысячи тонн второсортной словесной руды. Как и в «Александрийском квартете», нас до отвала потчуют пряной средиземноморской экзотикой (действие «Tunc» (1968) разворачивается главным образом в Афинах и Стамбуле), приперченной разного рода пикантными мерзостями: к нашим услугам и братоубийство, и мазохистские услады посетителей афинского борделя, и приправленный садистическими забавами инцест («Джулиан сказал: “Раздвинь ноги, хочу тебя поцеловать”, – но вместо этого он потряс подсвечником и безжалостно залил ее кипящим воском»), и оскопление, и препарирование трупов, и т. п. Персонажный пасьянс разложен точь-в-точь как в «Александрийском квартете»: тут вам и интеллигентный герой-повествователь, мечущийся между двумя роковыми...