Поиск по творчеству и критике
Cлово "LEIGH"
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Входимость: 2. Размер: 138кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Часть текста: tip of the tongue taking a trip of three steps down the palate to tap, at three, on the teeth. Lo. Lee. Ta. She was Lo, plain Lo, in the morning, standing four feet ten in one sock. She was Lola in slacks. She was Dolly at school. She was Dolores on the dotted line. But in my arms she was always Lolita. Did she have a precursor? She did, indeed she did. In point of fact, there might have been no Lolita at all had I not loved, one summer, a certain initial girl-child. In a princedom by the sea. Oh when? About as many years before Lolita was born as my age was that summer. You can always count on a murderer for a fancy prose style. Ladies and gentlemen of the jury, exhibit number one is what the seraphs, the misinformed, simple, noble-winged seraphs, envied. Look at this tangle of thorns. 2 I was born in 1910, in Paris. My father was a gentle, easy-going person, a salad of racial genes: a Swiss citizen, of mixed French and Austrian descent, with a dash of the Danube in his veins. I am going to pass around in a minute some lovely, glossy-blue picture-postcards. He owned a luxurious hotel on the Riviera. His father and two grandfathers had sold wine, jewels and silk, respectively. At thirty he married an English girl, daughter of Jerome Dunn, the alpinist, and...
Входимость: 2. Размер: 138кб.
Часть текста: с вдовицей, а у нее дочка, совсем еще девочка, — знаете, когда еще ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, легонькая, под глазами синева, — и конечно на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроем. Тут можно без конца описывать — соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем — просчет. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает — и ни черта. Пройдет, бывало, рядом, обожжет презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского? Эта история, видите ли, произошла с одним моим большим приятелем, в некотором царстве, в некотором самоварстве, во времена царя Гороха. Каково?" — и Борис Иванович, обратя в сторону темные глаза, надул губы и издал меланхолический лопающийся звук {1}. Из-за этого Бориса и трагедии Достоевского я нахожу эксцентричное описание генезиса лучшего набоковского романа самим автором намеренно сбивающим с толку. Он пишет: Первая маленькая пульсация «Лолиты» пробежала во мне в конце 1939-го или в начале 1940-го года в Париже на рю Буало, в то время как меня пригвоздил к постели серьезный приступ межреберной невралгии. Насколько помню, начальный озноб вдохновения был каким-то образом связан с газетной статейкой об обезьяне в парижском зоопарке… {2} Разумеется, в данном случае не суть важно, как было на самом деле; и реальный Набоков имеет полное право создавать Набокова вымышленного, если ему так хочется. Я лишь отмечаю, что надо всегда быть начеку, поскольку поверхностных и доверчивых читателей ждет участь набоковских бабочек. Еще один типично набоковский пример одурачивания обнаруживается в другом предисловии к недавно переведенному роману: "Мой любимый писатель (1768–1849) сказал как-то о романе, теперь совершенно ...
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: "Евгений Онегин" Глава шестая. Пункты XXI - XXX XXI Стихи на случай сохранились; Я их имею; вот они: «Куда, куда вы удалились, 4 Весны моей златые дни? Что день грядущий мне готовит? Его мой взор напрасно ловит, В глубокой мгле таится он. 8 Нет нужды; прав судьбы закон. Паду ли я, стрелой пронзенный, Иль мимо пролетит она, Всё благо: бдения и сна 12 Приходит час определенный; Благословен и день забот, Благословен и тьмы приход! 1 Стихи на случай сохранились… — Пушкин не хранил их так же «свято», как письмо Татьяны (см. гл. 3, XXXI, 1–4). На случай — случайно. 3 Куда, куда вы удалились… — <…> Я предпочел использовать в переводе восклицание, столь часто встречающееся в английской поэзии XVII–XVIII вв.: Джон Коллоп, «Дух, Плоть» (1656): Whither? ah, whither flies my soul… (Куда? ax, куда улетает моя душа…) Томас Флетчер (1692): Whither fond soul, ah, whither wouldst thou fly? (Куда, любимая душа, ax, куда ты полетишь?) Поуп, переложение «Animula vagula blandula» [687] императора Адриана, стих 5: Whither, ah whither art thou flying! (Куда, ax куда ты улетаешь!) (В 1713 г. Поуп отослал Джону Кэриллу два варианта переложения Адриана; второй из них начинается словами «Ах, мимолетный дух!» и озаглавлен «То же другой рукой» — очевидно, другой рукой Поупа — именно там он и вопрошает «куда».) Джеймс Битти, «Ода Надежде» (ок. 1760), стих 78: Whither, ah...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: to inspire almost 25 years after his death. Apart from entomologists and Nabokov fans, it is difficult to imagine that many readers will last the enormous distance." - Simon Caterson, The Age "While few readers will want to study the scientific articles reprinted here, their presence in this striking miscellany operates in subtle ways to remind us that Nabokov (who referred to himself as VN), was also a student "of that other VN, Visible Nature"." - Jay Parini, The Guardian "Nabokovian humour shines through these writings, illustrated by a note he penned to Hugh Hefner pointing out how the carefully positioned wings and eyespot of a butterfly can be made to look like the Playboy bunny motif." - Steve Connor, The Independent "This book glistens like a rainforest: swarming with sap and colour, with love and death." - Robert Winder, New Statesman " Nabokov's Butterflies is a book trying to be many books (.....) The thematic anthology has its charms, but they are rather modest ones. (...) And it's hard to see what we gain from the frequent short flashes of administrative communciation from the letters." - Michael Wood, The New York Review of Books "Even Nabokov, however, might tire of a...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: (и с ними стареющие), созрели благодаря им, срослись с ними, питаются ими и любят их. XX век дал нам литературу, отличающуюся от всего, что было написано раньше, четырьмя элементами, и в «литературной периодической системе» они теперь стоят на своих местах. Большие современные книги не всегда основаны на всех четырех элементах, бывают исключения, когда три из них взяты как стиль, метод или основание, а четвертый только намечен. Но без этих элементов книга выпадает из времени — вне зависимости, хороша она или плоха, она выпадает в прошлое, не в будущее, и тем самым можно сказать, что вне этих элементов великих книг XX века не существует, они — непременное условие новой литературы. Эти четыре элемента — интуиция разъятого мира, открытые «шлюзы» подсознания, непрерывная текучесть сознания и новая поэтика, вышедшая из символизма, — можно найти в слабой степени и в книгах ушедших веков, но они не получили развития и были даны лишь в намеках. Интуиция разъятого мира была, например, у Достоевского и не только в его романах, но и в некоторых страницах «Дневника...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: существующим академическим нормам и правилам воспроизведения в печати авторского текста, опирающегося на последнюю прижизненную публикацию, если только она не была вынуждена цензурными соображениями. Ни о какой цензуре в данной случае речь не идет. Роман при жизни Набокова издавался много раз, на многих языках, помимо английского и русского, а потому нет оснований полагать, что Набоков не заметил ошибки. Вернее будет думать, зная Набокова, что нам до сих пор не удалось объяснить его замысел, что он ускользает от нас. Однако в отношении Набокова не всегда применимы академические подходы. Попробуем разобраться и проследим от начала до конца романа за его календарем, его внутренней хронологией. Внутренняя хронология в романах Набокова, как известно, начиная с «Машеньки», играла существеннейшую смысловую роль, хотя каждый раз с определенными нюансами, диктовавшимися общим замыслом того или иного произведения. Первый названный день всегда оказывался отправным, сигнальным. Так это было в «Машеньке» («Нынче уже воскресение»), в «Даре» («первого апреля 192… года») и в других романах. В «Машеньке» концепционной установке романа отвечала несовместимость старого календаря, которым означен был мир «утраченного рая» Ганина, с новым календарем реального Берлина. [2] В «Даре» выявляется другой род несовместимости — исторического времени и времени внутреннего, определяющего жизнь его героев. Полное торжество над временем и пространством демонстрируют только главные герои романа «Ада». В «Лолите» первая дата (и именно нас интересующая в первую очередь) извлекается из самого начала романа — первого абзаца предисловия к нему доктора философии Джона Рэя. Некоторые российские издатели опустили это предисловие, сочтя, вероятно, что Д. Рэй может предъявить им счет, и предпочли с ним ...