Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "PUN". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 21кб.

Часть текста: на английском языке. Time, 1969 г. Time [1969] Before coming to Montreux in mid-March, 1969, Time reporters Martha Duffy and R. Z. Sheppard sent me a score of questions by telex. The answers, neatly typed out, were awaiting them when they arrived, whereupon they added a dozen more, of which I answered seven. Some of the lot were quoted in the May 23, 1969, issue-- the one with my face on the cover. There seem to be similarities in the rhythm and tone of Speak, Memory and Ada, and in the way you and Van retrieve the past in images. Do you both work along similar lines? The more gifted and talkative one's characters are, the greater the chances of their resembling the author in tone or tint of mind. It is a familiar embarrassment that I face with very faint qualms, particularly since I am not really aware of any special similarities-- just as one is not aware of sharing mannerisms with a detestable kinsman. I loathe Van Veen. The following two quotations seem closely related: "I confess I do not believe in time. I like to fold my magic carpet, after use, in such a way as to superimpose one part of the pattern upon another. " (Speak, Memory) and "pure time, perceptual time, tangible time, time free of content, context and running commentary-- this is my time and theme. All the rest is numerical symbol or some aspect of space. " (Ada). Will you give me a lift on your magic carpet to point out bow time is animated in the story of Van and Ada? In his study of time my creature distinguishes between text and texture, between the contents of time and its almost tangible essence. I ignored that distinction in my Speak, Memory and was mainly concerned with being faithful to the patterns of my past. I suspect that Van Veen, having less control over his imagination than I, novelized in his indulgent old age many...

Входимость: 2. Размер: 72кб.

Часть текста: вовсе не подстерегает нас где-то впереди, чтоб щелчком отбросить назад или заарканить, оно охватывает как Прошлое, так и Настоящее со всех обозримых сторон, оставаясь не свойством Времени как такового, но свойством органического затухания, естественного для всех проявлений бытия, ощущающих Время или нет. Я знаю, что другие умирают, но это не имеет никакого значения. Я также знаю, что вы, возможно, как и я, рождены на свет, но это не доказывает, что мы прошли через временную фазу, именуемую Прошлым: это мое Настоящее, краткий просвет сознания, уверяет, что я ее прошел, а не бесшумное грохотание бесконечного бессознательного, предварявшее мое появление на свет пятьдесят два года и 195 дней тому назад. Мои первые воспоминания восходят к середине июля 1870 года, а именно, к семимесячному возрасту (у большинства-то, разумеется, четкое сознание проявляется позднее, года в три-четыре), — это было утром на нашей вилле, что на Ривьере: во время землетрясения кусок зеленого гипсового бордюра сорвался с потолка и рухнул прямо ко мне в кроватку. Сто девяносто пять...

Входимость: 2. Размер: 29кб.

Часть текста: outrage; rather, public cooing. No, it is not my sense of the immorality of the Humbert Humbert-Lolita relationship that is strong; it is Humbert's sense. He cares, I do not. I do not give a damn for public morals, in America or elsewhere. And, anyway, cases of men in their forties marrying girls in their teens or early twenties have no bearing on Lolita whatever. Humbert was fond of "little girls"-- not simply "young girls." Nymphets are girl-children, not starlets and "sex kittens." Lolita was twelve, not eighteen, when Humbert met her. You may remember that by the time she is fourteen, he refers to her as his "aging mistress." One critic has said about you that "his feelings are like no one else's. " Does this make sense to you? Or does it mean that you know your feelings better than others know theirs? Or that you have discovered yourself at other levels? Or simply that your history is unique? I do not recall that article; but if a critic makes such a statement, it must surely mean that he has explored the feelings of literally millions of people, in at least three countries, before reaching his conclusion. If so, lama rare fowl indeed. If, on the other hand, he has merely limited himself to quizzing members of his family or club, his statement cannot be discussed seriously. Another critic has written that your "worlds are static. They may become tense with...

Входимость: 2. Размер: 1кб.

Входимость: 2. Размер: 16кб.

Часть текста: собою акт самоубийства со стороны младенца» («theory of birth being an act of suicide on the part of the infant») (Pnin. 183) [663]. Однако степени поражения бывают разные — Пнину удалось бежать из одного сюжета в другой, из мира просто извращенного в мир поэтический. Удалось ли?.. У Набокова оппозиция между перверсией и поэзией постоянно подвергается деконструкции: существование одной и другой может быть обосновано — более того, обусловлено — только отражением одной в другой. Когда Пнина-лектора представляют аудитории, его фамилию произносят как «Professor Pun-neen» (Pnin. 26), и можно подумать, что он — воплощение каламбура («pun»). Ведь что есть каламбур, как не вербальный взгляд искоса, искажение смысла посредством наложения двух смыслов — текста и теневого текста? Каламбур — это поэзия (и зачастую плохая поэзия) в миниатюре; фамилия героя обнаруживает существенную, неразрывную связь с исследованием искусства — и извращения, без которого искусство невозможно; извращения как главной метатворческой темы романа. Взаимосвязь между поэзией и перверсией с особой силой выражена в отношении к искусству Виктора — и к его, Виктора, влиянию на повествование о жизни Пнина. Дочитав роман до конца, мы в состоянии увидеть, что именно в момент вторжения Виктора в историю Пнина повествователь — «друг» Пнина — впервые теряет власть над своим «предметом». Когда в центр сцены выходит Виктор, Пнин в буквальном смысле на какое-то время...

Входимость: 2. Размер: 30кб.

Часть текста: from our careful jottings, in the spring, 1971, issue of Novel, A Forum on Fiction, Brown University, Providence, Rhode Island. In the twelve years since the American publication of Lolita, you've published twenty-two or so books-- new American or Antiterran novels, old Russian works in English, Lolita in Russian-- giving one the impression that, as someone has said-- John Updike, I think-- your oeuvre is growing at both ends. Now that your first novel has appeared (Mashenka, 1926), it seems appropriate that, as we sail into the future, even earlier works should adhere to this elegant formula and make their quantum leap into English. Yes, my forthcoming Poems and Problems [McGraw-Hill] will offer several examples of the verse of my early youth, including "The Rain Has Flown," which was composed in the park of our country place, Vyra, in May 1917, the last spring my family was to live there. This "new" volume consists of three sections: a selection of thirty-six Russian poems, presented in the original and in translation; fourteen poems which I wrote directly in English, after 1940 and my arrival in America (all of which were published in The New Yorker), and eighteen chess problems, all but two of which were composed in recent years (the chess manuscripts of the 1940-1960 period have been mislaid and the earlier unpublished jottings are not worth printing). These Russian poems constitute no more than one percent of the mass of verse which I exuded with monstrous regularity during my youth. Do the components of that monstrous mass fall into any discernible periods or stages of development? What can be called rather grandly my European period of verse-making seems to show several distinctive stages: an initial one of passionate and commonplace love verse (not represented in Poems and Problems)-, a period reflecting...

Входимость: 2. Размер: 59кб.

Часть текста: Дмитрий Набоков описывает книжные полки с изданиями об искусстве и о бабочках. В жизни Набокова бабочки по своей значимости уступали только литературе. Доказательство тому — годы, отданные Гарвардскому музею сравнительной зоологии, и двадцать с лишним статей в лепидоптерологических журналах. Его таксономическая работа, посвященная южноамериканским Lycaenidae (бабочки семейства “голубянок”), остается фундаментом современных изысканий в этой области[1]. Но Природа едина, и невозможно знать все о бабочках, ничего не зная о многом другом. На тех же книжных полках — богатая коллекция разнообразных справочников: “Здесь есть Американский словарь, на оливково-коричневой обложке которого орел с национального герба превращается в великолепного сфинкса. Есть и орнитологические и ботанические тексты, поскольку он гордился тем, что мог опознать каждое растение и каждую птицу, с которыми ему доводилось сталкиваться”[2]. Русские названия впервые обнаруженных видов часто карандашом вписывались в его справочники, тогда как соответствующие латинские обозначения вставлялись на поля рукописей его переводчиков, чтобы облегчить перемещение книги на новую территорию[3]. Как говорит Дмитрий: “Отец любил и птицу, и слово”[4]. Набоков тщательно обустраивал флору и фауну своей прозы, хотя редко обременял специальной информацией читателя. Несмотря на то, что бабочки и их цветущие “хозяева” — растения — были первой любовью Набокова, птицы также занимают значимое место в его прозе. Как и бабочки, птицы летают; как и цветы, они...

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: занимает особое место: в идейно-художественной концепции этого произведения нашли наиболее полное и законченное выражение главные эстетические принципы «позднего» Набокова (во многом повлиявшего на становление «постмодернистской» литературы 1970-1990-х годов). Работа над этим произведением продолжалась (со значительными временными перерывами) около десяти лет. В феврале 1959 г. Набоков взялся за написание философского трактата "Ткань времени" (впоследствии он был отдан в авторство Вану Вину и вошел в четвертую часть "Ады"). В ноябре того же года писатель загорелся идеей создать научно-фантастический роман (он получил рабочее название "Письма на Терру", а затем трансформировался в "Письма с Терры" — очередную книгу набоковского протагониста). Увлеченный другими проектами (среди них — создание сценария по роману "Лолита", переводы собственных произведений. "Лолиты" — на русский, "Дара", "Соглядатая", "Защиты Лужина" — на английский), Набоков оставил и этот замысел. В последующее пятилетие писатель лишь спорадически возвращался к "Ткани времени". Всерьез за новый роман Набоков взялся в феврале 1966 г., решив связать воедино "Письма на Терру" и "Ткань времени" с историей о «страстной, безнадежной, преступной, закатной любви» между братом и сестрой — отпрысками одного из наиболее знатных и богатых семейств вымышленной страны Эстотии, возникшей по его воле на мифической планете Антитерра. В октябре 1968 г. был закончен последний фрагмент "Ады" — рекламная аннотация (blurb), против всех правил...

Входимость: 1. Размер: 56кб.

Часть текста: раз. Однако же и «Пнин» — книга зачастую непристойная; более того, ее скрытая непристойность намекает на более глубокую, поэтическую перверсию, лежащую в основе почти всех набоковских текстов. В романах «Лолита», «Камера обскура» («Laughter in the Dark»), «Бледное пламя» и «Ада» фигура извращенца служит Набокову внутритекстовой репрезентацией герменевтической позиции автора — и его идеального читателя: чтобы добраться до сути текста, его нужно извратить, вывернуть наизнанку. «Пнин», казалось бы, стоит особняком среди англоязычных произведений Набокова — никого из его главных героев читатели «The New Yorker» 1950-х гг. не заклеймили бы как извращенца. И все же одним из важных признаков присутствия автора остается его плотоядный взгляд, и — что гораздо более важно — в «Пнине» перверсия, отвечая на герменевтические усилия проницательного читателя, обнажает свои приемы как нигде больше в набоковской прозе — до такой степени, что эту книгу можно прочесть как тайный манифест о необходимости извращенного прочтения. Озадачивает нежелание набоковедов осознать, что...

Входимость: 1. Размер: 49кб.

Часть текста: was then that began our extensive travels all over the States. To any other type of tourist accommodation I soon grew to prefer the Functional Motelclean, neat, safe nooks, ideal places for sleep, argument, reconciliation, insatiable illicit love. At first, in my dread of arousing suspicion, I would eagerly pay for both sections of one double unit, each containing a double bed. I wondered what type of foursome this arrangement was even intended for, since only a pharisaic parody of privacy could be attained by means of the incomplete partition dividing the cabin or room into two communicating love nests. By and by, the very possibilities that such honest promiscuity suggested (two young couples merrily swapping mates or a child shamming sleep to earwitness primal sonorities) made me bolder, and every now and then I would take a bed-and-cot or twin-bed cabin, a prison cell or paradise, with yellow window shades pulled down to create a morning illusion of Venice and sunshine when actually it was Pennsylvania and rain. We came to know nous connmes, to use a Flaubertian intonationthe stone...

Поиск по творчеству и критикеCлово "PUN"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "PUN"