Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "ROMANTIC". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 11. Размер: 141кб.

Часть текста: Шадурский В. В. Интертекст русской классики в прозе Владимира Набокова. Новгород, 2004; Shapiro G.. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”. New York, 1998; Tammi P Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction. Tampere, 1999. 3 См.: Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина: Работы о Набокове. СПб., 2004. С. 15. По мнению известного современного набоковеда, «аллюзии на чужие тексты в набоковской прозе, при всей их несомненной важности, играют подчиненную роль по отношению к интратекстуальным связям, мотивированы этими последними и потому должны изучаться только в соотнесении с ними» (Там же). Не стремясь оспорить этот взгляд, мы сознательно выбираем в качестве объекта исследования интертекстуальные параллели. 4 Люксембург А., Рахимкулова Г. Магистр игры Вивиан Ван Бок (Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура). Ростов н/Д., 1996. С. 42. Об игровой поэтике Набокова см. также, напр.: Пимкина А. А. Принцип игры в творчестве Набокова: дис. ... канд. филол. наук. М., 1999; Сабурова О. Н. Русскоязычное творчество В. Набокова: Проблемы игровой поэтики: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2002; Lilly M. Nabokov: Homo Ludens // Vladimir Nabokov. His Life, His Work, His World. A Tribute. London, 1979. P. 88-102. 5 Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Приглашение на казнь» // Б. Б. Набоков: Pro et contra [Т 1]. с. 47. 6 Набоков В. В. собр. соч. американского периода: в 5 т. сПб., 1999-2000. Т. 3. сПб., 2000. с. 590. ср. с набоковским утверждением о том, что «любой русский писатель чем-то обязан Гоголю, Пушкину и Шекспиру» (Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 151). ср. также, напр., характерное замечание К. Кедрова: «Нарушая все традиции отечественной литературы и даже создавая романы на других языках, он остался глубоко, до интимности русским писателем. Бысмеивая казенные фетишизированные культы толстого, Пушкина, Гоголя,...

Входимость: 8. Размер: 42кб.

Часть текста: интервью, рецензии. м., 1989. Nabokov V. Invitation to a Beheading. New York, 1989. Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. Nabokov V. The Defense. New York, 1990. Общие работы Абрамова В. И. Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира: от В. А. Жуковского к К. К. Случевскому: дис. ... канд. филол. наук. м., 2007. Александров А. В. Русский романтический рассказ. Одесса, 2000. 144 с. Альбеткова Р. И. Фантастические образы в русском романтизме 30-х годов XIX века // Из истории русского романтизма: сб. статей. Вып. 1. Кемерово, 1971. С. 86-101. Асмус В. Ф. Музыкальная эстетика философского романтизма // Сов. Музыка. 1934. № 1. С. 51-61. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. 470 с. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. 568 с. Берновская Н. М. образ чудака и проблема духовной утопии в истории немецкой литературы от Жан-Поля до Германа Гессе // вопросы литературы и стилистики германских языков. М., 1975. С. 27-76. Благой Д. Д. Литература и действительность. М., 1959. 516 с. Бухштаб Б. Я. Русские поэты. Л., 1970. 248 с. Ванслов В. В. Эстетика романтизма. М., 1966. 402 с. Васильев С. Ф. Русская романтическая проза: поэтика фантастического // Wiener Slawistischer Almanach 35 (1995). S. 5-17. Вацуро В. Э. Последняя повесть Лермонтова...

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: the Master and his wife were vacationing and hunting butterflies in the Pyren?es Orientales and published serially, first in Rul' (one chapter), then in Sovremennye zapiski , nos. 40-42, and finally in book form later that same year by Slovo in Berlin. An English version, translated by the author in collaboration with Michael Scammell, was published in 1964 by Putnam as The Defenestration . This edition is true to the original with the exception of two references to Zembla that the author, or the translator, or an unnamed editor, or an inattentive typesetter, chose to remove, or happened to remove inadvertantly, from Chapters Two and Five. Zashchita Luzhina is a book about chess, "a game of skill played by two persons, each having sixteen pieces to move in different ways, on a board divided into 64 squares, alternately light and dark." (I owe this pithy definition to Webster.) If the reader does not know, or has forgotten, the rules to the game, he or she is invited to consult one of the many pamphlets devoted to chess that must surely exist in every language written and read in the civilized world. The word chess derives from Middle English ches or chesse , thence from Old French eschec (francophones will hear here an echo of the French word for failure, a not irrelevant observation for the case under discussion), or echac ,2 thence from Persian shah , a king, the most important piece in the game. Luzhin, the eponymous hero, is our king: He remembered especially the time when he was quite small, playing all alone, and wrapping himself up in the tiger rug, to represent, rather forlornly, a king (p. 70, 4). (Indeed. A young and pretty princelet, I too played at being king....

Входимость: 2. Размер: 20кб.

Часть текста: 1965, Robert Hughes visited me here to make a filmed interview for the Television 13 Educational Program in New York. At our initial meetings I read from prepared cards, and this part of the interview is given below. The rest, represented by some fifty pages typed from the tape, is too colloquial and rambling to suit the scheme of the present book. As with Gogol and even James Agйe, there is occasionally confusion about the pronunciation of your last name. How does one pronounce it correctly? It is indeed a tricky name. It is often misspelt, because the eye tends to regard the "a" of the first syllable as a misprint and then tries to restore the symmetrical sequence by triplicating the "o"-- filling up the row of circles, so to speak, as in a game of crosses and naughts. No-bow-cough. How ugly, how wrong. Every author whose name is fairly often mentioned in periodicals develops a bird-watcher's or caterpillar-picker's knack when scanning an article. But in my case I always get caught by the word "nobody" when capitalized at the...

Входимость: 2. Размер: 127кб.

Часть текста: усилиям его вызвавший столько споров перевод пушкинского шедевра и тысяча двести страниц сопроводительного комментария обращают остальные его работы в карликов. На то, чтобы сделать Пушкина доступным англоязычному читателю, он потратил столько же времени, сколько ушло на создание всех трех собственных его англоязычных шедевров: «Лолиты», «Бледного огня» и «Ады». Стоила ли затея подобных усилий? Насколько четыре тома его «Евгения Онегина» приближают нас к Пушкину — и к самому Набокову? Как смог писатель, которого, предположительно, в первую очередь занимает прежде всего стиль, а затем уж содержание, создать перевод, нарочито жертвующий каким бы то ни было стилистическим изяществом, чтобы с безжалостной верностью передать буквальное значение пушкинских строк — даже ценой всего их волшебства? И как удалось человеку, последовательно старающемуся отделить художественную литературу от «реальной жизни», предоставить больше, чем любой другой критик, сведений касательно тончайших деталей — времени и места, флоры и фауны, блюд и напитков, одежды и жестов — пушкинской и онегинской эпохи? Пушкин стоил всех этих хлопот. Вполне возможно, — а Набоков определенно так и считал, — что он величайший поэт после Шекспира 3 . Его «Евгений...

Входимость: 2. Размер: 143кб.

Часть текста: Набоков говорит о своем благоговении перед «начальным цветением человеческого рассудка»: «Ближайшее подобие зарождения разума, мне кажется, можно найти в том дивном толчке, когда, глядя на путаницу сучков и листьев, вдруг понимаешь, что дотоле принимаемое тобой за часть этой ряби есть на самом деле птица или насекомое» (СА 5, 573). Эта тема тем еще несколько раз встречается в тексте в более или менее завуалированном виде и достигает кульминации на последней странице автобиографии. Набоковы и их четырехлетний сын Дмитрий идут по парку в Сен-Назере, откуда они скоро отплывут в Америку. Дойдя до конца садовой дорожки, они смотрят вниз, на гавань, которая почти полностью скрыта разными будничными видами города. И среди этого хаоса они внезапно видят трубу своего парохода, незаметно устроившуюся среди зданий, как «на загадочных картинках, где все нарочно спутано („Найдите, что Спрятал Матрос“)». Будучи один раз увиденной, фигура уже не может снова слиться с фоном. То же самое можно сказать и обо всех этих темах и связанных узорах, которые, по мнению Набокова, составляют его жизнь и из которых он сплетает свою автобиографию. Если узоры помогают найти смысл в жизни, то это еще более верно применительно к искусству. Немного поразмыслив, мы можем сказать, что читатель романов Набокова находится примерно в таком же положении, как сам Набоков по отношению к своему собственному существованию. Узнавание узора должно предшествовать толкованию, а «дивный толчок», который сопровождает нахождение хитроумно спрятанной фигуры, сам по себе является достаточной наградой. Нахождение таких внезапно возникающих фигур и выявление ...

Входимость: 1. Размер: 79кб.

Часть текста: ослабленным сюжетом, он внезапно обрывается у порога главного действия, заявленного в заглавии. Подвиг героя остается за пределами произведения. Повествование трансформируется в предисловие, содержащее некоторые элементы развязки [93], иначе говоря, становится рамкой главного текста, на самом деле выпущенного. Роман структурно воплощает фигуру умолчания и прочитывается как аллюзия на стихотворение Ф. Тютчева «Silentium!» [94]. Примечательна и календарная деталь: стихотворение написано в 1830 году, ровно за сто лет до «Подвига», и, таким образом, условно параллельно ему во времени (о приеме биографического параллелизма см. ниже). Тематическая перекличка романа и стихотворения очевидна. Состояние, в котором пребывает главный герой, Мартын, «блаженство духовного одиночества» (с. 76), погруженность в себя, в свои предчувствия, мечты, воспоминания, прочитывается как романное воплощение тютчевских деклараций: «Лишь жить в самом себе умей. / Есть целый мир в душе твоей…» [95] — и утверждается как единственная форма духовной жизни личности, скрытая от других завесой тайны. В романе ей противопоставлена деятельность общественная, где знание разделено группой, а поступок одного подчинен общей цели. Общественная мера понимания — норма — не позволяет постичь индивидуума, в частности понять поведение Мартына. Следует отметить, что к категории общественного сознания Набоков причислил не только героев произведения, но и его читателей. Оставаясь наедине с читателем, Мартын не откровенничает, не посвящает в свои мысли, а, наоборот, скрывает их, отделывается намеками. Например, в Швейцарии Мартын чувствует, как «что-то счастливое, томное его издалека...

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: plastic floor or a movie matinee to which she wanted to go alone), I happened to glimpse from the bathroom, through a chance combination of mirror aslant and door ajar, a look on her face… that look I cannot exactly describe… an expression of helplessness so perfect that it seemed to grade into one of rather comfortable inanity just because this was the very limit of injustice and frustrationand every limit presupposes something beyond ithence the neutral illumination. And when you bear in mind that these were the raised eyebrows and parted lips of a child, you may better appreciate what depths of calculated carnality, what reflected despair, restrained me from falling at her dear feet and dissolving in human tears, and sacrificing my jealousy to whatever pleasure Lolita might hope to derive from mixing with dirty and dangerous children in an outside world that was real to her. And I have still other smothered memories, now unfolding themselves into limbless monsters of pain. Once, in a sunset-ending street of Beardsley, she turned to little Eva Rosen (I was taking both nymphets to a concert and walking behind them so close as almost to touch them with my person), she turned to Eva, and so very serenely and seriously, in answer to something the other had said about its being better to die than hear Milton Pinski, some local schoolboy she knew, talk about music, my Lolita...

Входимость: 1. Размер: 115кб.

Часть текста: и русский языки, слова «dog» и «собака» обозначают одно и то же животное. В языке семиотики связь между знаком (буквой, звуком, словом) и означаемым (смыслом) произвольна. Синестезия и иконизм — два способа соединения этого разрыва. В какой-то степени средство общения становится сообщением, хотя надо подчеркнуть, что уровень коммуникации, возможный благодаря таким явлениям, неизбежно останется весьма примитивным. Эти явления играют подчиненную роль, хотя на эстетическом уровне они эффективны. Синестетические и иконические значения привязываются к отдельным буквам и не могут «складываться». Вспомнив набоковское английское слово-«радугу» KZPSYGV, мы можем убедиться, что из таких образований не получаются «настоящие» слова. Мы попадаем в мир настоящего языка лишь тогда, когда связь между символом и смыслом условна. В предыдущей главе мы рассматривали значение буквы в произведениях Набокова. Сейчас мы перейдем от мира буквы к миру слова, где сходятся звук и смысл. С точки зрения здравого смысла считается, что слово отражает мир, что значение слова, или реальность — первична, а само слово — вторично. Реальность, в том числе и вымышленная, меняется, и соответственно переставляются слова, меняются их комбинации. Говоря о мире Набокова, ...

Входимость: 1. Размер: 53кб.

Часть текста: for hardly a month; when Monsieur wants to get the whole damned thing over with as quickly as possible, and Madame gives in with a tolerant smile; then, my reader, the wedding is generally a “quiet” affair. The bride may dispense with a tiara of orange blossoms securing her finger-tip veil, nor does she carry a white orchid in a prayer book. The bride’s little daughter might have added to the ceremonies uniting H. and H. a touch of vivid vermeil; but I knew I would not dare be too tender with cornered Lolita yet, and therefore agreed it was not worth while tearing the child away from her beloved Camp Q. My soi-disant passionate and lonely Charlotte was in everyday life matter-of-fact and gregarious. Moreover, I discovered that although she could not control her heart or her cries, she was a woman of principle. Immediately after she had become more or less my mistress (despite the stimulants, her “nervous, eager chri a heroic chri ! had some initial trouble, for which, however, he amply compensated her by a fantastic display of old-world endearments), good Charlotte interviewed me about my relations with God. I could have answered that...

Поиск по творчеству и критикеCлово "ROMANTIC"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROMANTIC"