Поиск по творчеству и критике
Cлово "WIN"
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: do with afterwards. It turned out to be much too flat for holding my bulky chessmen, but I kept itusing it for a totally different purpose. In order to break some pattern of fate in which I obscurely felt myself being enmeshed, I had decideddespite Lo’s visible annoyanceto spend another night at Chestnut Court; definitely waking up at four in the morning, I ascertained that Lo was still sound asleep (mouth open, in a kind of dull amazement at the curiously inane life we all had rigged up for her) and satisfied myself that the precious contents of the “luizetta” were safe. There, snugly wrapped in a white woolen scarf, lay a pocket automatic: caliber. 32, capacity of magazine 8 cartridges, length a little under one ninth of Lolita’s length, stock checked walnut, finish full blued. I had inherited it from the late Harold Haze, with a 1938 catalog which cheerily said in part: “Particularly well adapted for use in the home and car as well as on the person.” There it lay, ready for instant service on the person or persons,...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: мемуаров Набокова и оба его биографа описывают молодого человека, занятого воссозданием потерянной России и относительно равнодушного к английскому окружению. [1] Большинство его друзей в Кембридже были русскими эмигрантами. Молодой Набоков считал себя русским поэтом, и поэзии суждено было стать его основным занятием во время пребывания в Кембридже. Уже являясь автором двух сборников, опубликованных в России, [2] он написал много новых стихотворений во время 16-месячного изгнания в Крыму. Ностальгическое воссоздание «своей» России является самой распространенной темой его стихотворений 1918–1922 годов. Набокова настолько поглотило творчество, что для Англии и Кембриджа оставалось мало эмоциональной энергии. Первый биограф Набокова, Эндрю Филд, приводит его слова, в которых он описывает свои годы в Кембридже как «длинную череду неловкостей, ошибок и всякого рода неудач и глупостей, включая романтические». [3] В «Память, говори» автор даже настаивает на том, что кембриджские годы оставили в его душе «отпечаток столь незначительный, что продолжать его описание было бы просто скучно». [4] Понимая все величие истории Кембриджа, молодой поэт «был совершенно уверен, что Кембридж никак не действует» (IV, 548) на его душу. Позднее Набоков смягчает это высказывание, признавая, что «Кембридж снабжал меня и мое русское раздумье не только рамой, но и красками, и внутренним ритмом» (IV,...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: was on the other hand a good example of a not strikingly beautiful child revealing to the perspicacious amateur some of the basic elements of nymphet charm, such as a perfect pubescent figure and lingering eyes and high cheekbones. Her glossy copper hair had Lolita’s silkiness, and the features of her delicate milky-white face with pink lips and silverfish eyelashes were less foxy than those of her likesthe great clan of intra-racial redheads; nor did she sport their green uniform but wore, as I remember her, a lot of black or cherry darka very smart black pullover, for instance, and high-heeled black shoes, and garnet-red fingernail polish. I spoke French to her (much to Lo’s disgust). The child’s tonalities were still admirably pure, but for school words and play words she resorted to current American and then a slight Brooklyn accent would crop up in her speech, which was amusing in a little Parisian who went to a select New England school with phoney British aspirations. Unfortunately, despite “that French kid’s uncle” being “a millionaire,” Lo dropped Eva for some reason before I had had time to enjoy in my modest way her fragrant presence in the Humbert open house. The reader knows what importance I attached to having a...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: космологических и религиозных систем является спираль. В творчестве Владимира Набокова обычно спираль выступает в виде оппозиции к ницшеанскому «порочному» кругу «вечного возвращения» (9, с. 291). В романе «Дар» четвертая глава (о Н. Г. Чернышевском) обрамлена сонетом, и он, «словно преграждающий путь, а может быть, напротив, служащий тайной связью, которая объяснила бы все , - если бы только ум человеческий мог выдержать оное объяснение», пишет Набоков (5. с. 208). Словом, сонет связывает обе реальности, наличествующие в романе, а жизнеописание Чернышевского составлено «в виде кольца», ибо природа всего сущего, по мысли писателя, кругообразна (5, с. 200). Мотивы жизни Чернышевского «послушны» писателю и по его воле они «описывают круг, как бумеранг или сокол, чтобы затем снова вернуться» к его руке (5, с. 229). Говоря об отношении между кругами и спиралями в своем творчестве, Набоков заметил, что круг – это бесконечная спираль, а «спираль - одухотворение круга» (6, с. 134). Основным символом модернистской культуры является зеркало. Оскар Уайльд считал, что портрет всегда изображает самого художника, а природа имитирует искусство. Андрей Белый, в свою очередь, полагал, что если искусство копирует жизнь, то жизнь существует только ради искусства, ради того отражения, которое появляется всякий раз, когда он сам приближается к зеркалу. Творчество Набокова постоянно раскрывает богатый символический потенциал зеркала. Для писателя удвоение (dédoublement) – это не часть метафизической или мифологической парадигмы, а осознанное средство, идеограмма структуры романа. Вот почему стилистическое понятие хиазм, т. е. обратный параллелизм (например, «мы едим, чтобы жить, а не живем, чтобы...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: активны по сей день. Финансовую помощь им оказывают американские снобы. D'ailleurs,[215] если ты откроешь 13-ю главу моего "Убедительного доказательства", то найдешь там всю необходимую информацию по этому поводу. Тебе будет, полагаю, также любопытно узнать, что британское правительство обратилось с просьбой к правительству французскому запретить книги американских авторов, написанные по-английски и опубликованные в Париже (в том числе и мою "Лолиту"), и французское правительство эту просьбу с готовностью удовлетворило. Возмущение французской печати, насколько мне известно, в американской печати отражения не нашло. Очень хотим повидать вас обоих. Как-нибудь весной можем, когда будет тепло, приехать в Кембридж. Вы бы видели Дмитрия! Великолепный парень с голосом Шаляпина. Кончаю длинный очерк про английское и русское стихосложение (в основном в связи с ямбическим тетраметром). Дружески жму (zhmu) руку. Мы оба шлем вам обоим сердечнейший привет. В. __________________________ 16 Фаррар-стрит Кембридж, Масс. 29 февраля 1957 Дорогой Володя, лежу с бронхитом и ларингитом уже почти две недели, поэтому я, скорее, dear drug, чем dear друг. [216] Поехал в Нью-Йорк на репетицию "Распутной молитвы", которую поставили в Нью-Йоркском университете, и там у меня случился рецидив. Как это характерно для англичан - принимать меры для запрещения английских книг во Франции! Абсурд! Ты не следишь за судебными процессами в Верховном суде, касающимися запрета на книги? Верховный суд только что принял решение о неконституционности одного из местных мичиганских законов против "неприличных" книг. Если к такому же выводу Верховный суд придет и на двух других процессах (один из них - нью-йоркский), я смогу переиздать "Округ Гекаты", а ты - опубликовать в Америке "Лолиту". Вот тебе очередной...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: inspiration is seldom dwelt upon nowadays even by the worst reviewers of our best prose. I say "our" and I say "prose" because I am thinking of American works of fiction, including my own stuff. It would seem that this reticence is somehow linked up with a sense of decorum. Conformists suspect that to speak of "inspiration" is as tasteless and old-fashioned as to stand up for the Ivory Tower. Yet inspiration exists as do towers and tusks. One can distinguish several types of inspiration, which intergrade, as all things do in this fluid and interesting world of ours, while yielding gracefully to a semblance of classification. A prefatory glow, not unlike some benign variety of the aura before an epileptic attack, is something the artist learns to perceive very early in life. This feeling of tickly well-being branches through him like the red and the blue in the picture of a skinned man under Circulation. As it spreads, it banishes all awareness of physical discomfort-- youth's toothache as well as the neuralgia of old age. The beauty of it is that, while completely intelligible (as if it were connected with a known gland or led to an expected climax), it has neither source nor object. It expands, glows, and subsides without revealing its secret. In the meantime, however, a window has opened, an auroral wind has blown, every exposed nerve has tingled. Presently all dissolves: the familiar worries are back and the eyebrow redescribes its arc of pain; but the artist knows he is ready. A few days elapse. The next stage of inspiration is something ardently anticipated-- and no longer anonymous. The shape of the new impact is indeed so definite that I am forced to relinquish metaphors and resort to specific terms. The narrator forefeels what he is going to tell. The...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: [57] 31* Поля Бурже, заимствованный у старика Лео {29} , — или цитируя чушь несусветную из последней статейки Элси де Нор, вульгарной литературной проститутки, заявившей, что Левин расхаживал по Москве в nagol'ny tulup {30} , «мужицкой овчинной шубе, гладкой стороной наружу, мехом внутрь», согласно словарю (куда уж Элси и иже с нею до этаких высот!), с ловкостью фокусника откуда-то извлеченного нашей комментаторшей. Адина эффектная манипуляция придаточными предложениями, эти вводные, вскользь бросаемые слова, это сладострастное усиление привязки односложных слов (« что за бред, она просто безграмотна!») — в результате все это почему-то действовало на Вана с силой, сходной, наверное, с искусственной стимуляцией или изощренной изуверской лаской, возбуждая где-то слева острое вожделение, пугающее и сладострастно волнующее одновременно. Мать, называя ее «мое сокровище», прерывала Адин рассказ короткими восклицаниями, типа: «Жутко смешно!» или: «Ай, прелесть какая!», хотя позволяла себе также замечания и более наставительные, скажем: «Ну-ка выпрями спинку!» или: « Ешь, сокровище мое!», произнося это «ешь» по-матерински заботливо, что никак не вязалось с язвительно-взрывными...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: an elaborate paper on this TriQuarterly number (17, Winter 1970, Northwestern University, Evanston, Illinois) which is dedicated to me on the occasion of my seventieth birthday. I soon realized, however, that I might find myself discussing critical studies of my fiction, something I have always avoided doing. True, a festschrift is a very special and rare occasion for that kind of sport, but I did not wish to create even the shadow of a precedent and therefore decided simply to publish the rough jottings I made as an objective reader anxious to eliminate slight factual errors of which such a marvelous gift must be free; for I knew what pains the editors, Charles Newman and Alfred Appel, had taken to prepare it and remembered how firmly the guest co-editor, when collecting the ingredients of this great feast, refused to show me any plum or crumb before publication. BUTTERFLIES Butterflies are among the most thoughtful and touching contributions to this volume. The old-fashioned engraving of a Catagramma- like insect is delightfully reproduced twelve times so as to suggest a double series or "block" of specimens in a cabinet case; and there is a beautiful photograph of a Red Admirable (but "Nymphalidae" is the family to which it belongs, not its genus, which is Vanessa-- my first bit of carping). ALFRED APPEL, JR. Mr. Appel, guest co-editor, writes about my two main works of fiction. His essay "Backgrounds of Lolita" is a superb example of the rare case where art and erudition meet in a shining ridge of specific information (the highest and to me most acceptable function of literary criticism). I would have liked to say more...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: and Lepidoptera. Born on, or about, April 23, 1899 in St. Petersburg, Russia, Nabokov's childhood was spent in storybook fashion. The oldest of five children , he grew up in a wealthy and aristocratic family, shuttling between the family's two homes (one in St. Petersburg , and the other - an estate - 50 miles south in the countryside). He enjoyed playing tennis and soccer, but spent hours at a time embroiled in his passion - chasing and collecting butterflies, a hobby he apparently learned from his father . At the time, Russia was under the rule of Tsar Nicholas II, and Nabokov's father, Vladimir Dmitrievich Nabokov , was a respected (and to authorities, controversial) liberal politician. In fact, the elder Nabokov was imprisoned for 90 days in 1908 for signing a political manifesto. Nabokov's mother, Elena Ivanova , raised her three boys and two girls with the help of several governesses and tutors who taught the Nabokov children French and English, along with Russian. At the highly regarded Tenishev School, which Nabokov began attending in 1911, he was described as an aloof, even conceited, student who arrived each day in the family's Rolls-Royce. But Nabokov's dreamy childhood would receive a wake-up call with the Bolshevik revolution and the abdication of Tsar Nicholas II. Rioting forced his family to move, eventually, to England in 1919 where Nabokov and his brother enrolled in Cambridge . Nabokov majored in French and Russian...