Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Г"

1. Брайан Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Глава 25. Жизнь, придуманная заново: Монтрё, 1972–1974

Входимость: 6. Размер: 78кб.

Часть текста: лекции (Толстой, Кафка, Флобер, Сервантес и т. д. и т. д.) хаотичны и неряшливы и ни в коем случае не подлежат публикации. Ни единая!» 2 Две недели спустя они с Верой ненадолго отправились на поезде в Амели-ле-Бэ, маленький курорт в Восточных Пиренеях, недалеко от того места, где они впервые вместе ловили бабочек в 1929 году. За три недели серой ветреной погоды несколько раз выглянуло солнце, и Набоков поймал несколько великолепных экземпляров 3 . К тому времени Эндрю Филд уже начал писать его биографию: «Набоков: его жизнь в частностях». В начале мая, вернувшись из Амели в Монтрё, Набоков получил письмо от своего двоюродного брата Сергея Набокова, журналиста, живущего в Брюсселе, страстного любителя российской генеалогии, за десять лет до этого вызвавшегося помочь Набокову с воссозданием фамильного древа для переработанного издания «Память, говори». Еще с начала 1971 года Филд требовал, чтобы Сергей, в ущерб другим своим занятиям, снабжал его информацией о набоковской генеалогии. Сергей не отказывался, но последние письма Филда встревожили его: тот постоянно возвращался к вопросу, не был ли отец Набокова незаконным сыном царя Александра II или его брата великого князя Константина; без всяких к тому оснований утверждал, что прекрасно знает русскую историю; весьма вольно трактовал все представленные ему факты. К...

2. Млечко А.В.: Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В.В. Набокова. Глава 2. Пародия и метароман Владимира Набокова

Входимость: 6. Размер: 105кб.

Часть текста: именно к романной поэтике), так и достаточной аккомодацией термина «метароман» (применительно к романной поэтике Набокова, в частности) в современной науке (см.: Ерофеев, 1996; Ли- повецкий, 1997). Диапазон употреблений термина чрезвычайно широк, но при всех разночтениях можно говорить о безусловной инвариантности этих пониманий. Явившись детищем структурной поэтики, понятие метаповествования стало объектом пристального внимания постструктуралистской мысли. К примеру, два наиболее авторитетных понимания «метарассказа» дают французский исследователь Ж.-Ф. Лиотар в книге 1979 года «Постмодернистский удел» и американский литературовед Ф. Джеймсон в книге «Политическое бессознательное: Повествование как социально-символический акт» (1981). Ж.-Ф. Лиотар, будучи одним из ведущих представителей постструктурализма, делал акцент на тех культурных явлениях, которые не обладают четкой структурой. Отсюда — специфика его понимания метарассказа, которым «он обозначает все те “объяснительные системы”, которые, по его мнению, организуют буржуазное общество и служат для него средством самооправдания: религия, история, наука, психология, искусство (иначе говоря, любое “знание”)» (Ильин, 1996: 213). Французский мыслитель, тем самым, рассматривает любое общепринятое мнение или общепринятую теорию как опасность — каждая очередная система «метарассказов» порождает очередную зависимость от них современного человека: «В этих условиях, по мнению Лиотара, для “серьезного художника” возможна лишь одна перспектива — воображаемая деконструкция “политики языковых игр”, позволяющая понять “фиктивный характер” языкового сознания» (Ильин, 1996: 214). Отсюда и недоверие Лиотара и его сторонников (И. Хассана, Т. Д’ана) к модернистской литературе, стремящейся к потенциальной целостности и самодостаточности отображаемого в произведении мира, и декларация прерывистости и эклектизма, определяющих лицо литературы постмодернистской ориентации. Причем постмодернисты тоже прибегают к...

3. Прозрачные вещи (перевод С. Ильина)

Входимость: 6. Размер: 177кб.

Часть текста: конкретно и индивидуально, как нечто, различимое разумом посильней моего, прошлое не было бы столь соблазнительным: его притязания уравновешивались бы притязаниями будущего. Тогда бы любой персонаж мог уверенно утвердиться в середине качающейся доски и разглядывать тот или этот предмет. Пожалуй, было бы весело. Но будущее лишено подобной реальности (какой обладает изображаемое прошлое или отображаемое настоящее); будущее – это всего лишь фигура речи, призрак мышления. Привет, персонаж! Что такое? Не надо меня оттаскивать. Не собираюсь я к нему приставать. Ну ладно, ладно. Привет, персонаж... (в последний раз, шепотком). Когда мы сосредотачиваем внимание на материальном объекте, как бы ни был он расположен, самый акт сосредоточения способен помимо нашей воли окунуть нас в его историю. Новичкам следует научиться скользить над материей, если они желают, чтобы материя оставалась во всякое время точно такой, какой была. Прозрачные вещи, сквозь которые светится прошлое! Особенно трудно удерживать в фокусе поверхность вещей – рукодельных или природных, – по сути своей недвижных, но изрядно помыканных ветреной жизнью (вам приходит на ум, и правильно делает, камень на косогоре, над которым за неисчислимые годы, просновало многое множество разных зверюшек): новички, весело напевая, валятся сквозь поверхность и глядишь, уже с детской отрешенностью смакуют кто историю этого камня, а кто вон той вересковой пустоши. Поясняю. Тонкий защитный слой промежуточной реальности раскинут поверх искусственной и естественной материи, и если вам угодно остаться в настоящем, при настоящем, на настоящем,...

4. Савельева В.В.: Художественная гипнология и онейропоэтика русских писателей. Глава четвертая. Онейрические циклы в романах Ф.Достоевского

Входимость: 5. Размер: 173кб.

Часть текста: о снах в произведениях Достоевского Если представить антологию сновидений мировой литературы, то тексты Достоевского займут в ней достойное место. Сны героев Достоевского запечатлеваются в памяти читателя не менее сильно, чем явь его романов. Сны Раскольникова, сон Ипполита в романе «Идиот», сон Дмитрия Карамазова о том, что «дитё» плачет, наконец, сон-апокалипсис «смешного человека» - все это законченные притчи, новеллы, в которых воплощены идеи автора-художника. Эти и другие сновидения как «тексты в тексте» или выразительные и завершенные фрагменты могут стать объектом специального изучения. Опыт придумывания сновидений часто соседствует у писателей с опытом рефлексии сновидных состояний человека. Такие рассуждения рассыпаны и по страницам художественных произведений Достоевского. Писатель как бы подсказывает читателю методику прочтения снов его героев. Тематически такие фрагменты соседствуют с описаниями сновидений, примыкая к ним, и представляют собой микротексты о текстах, что в современной науке получило название метатекст. А.Вежбицкая в статье «Метатекст в тексте» называет его высказыванием о высказывании. «Метатекстовые нити могут выполнять самые различные функции. Они проясняют «семантический узор» основного текста, соединяют различные его элементы, усиливают, скрепляют. Иногда их можно выдернуть, не повредив остального. Иногда - нет» [1, 421]. С точки зрения литературоведа, метатекст - «это текст, обращенный не только к предмету, но и к авторскому слову о нем» [2, 205], это повествование о повествовании. Роль метатекста - «обобщающая, интерпретирующая, эксплицирующая, одним словом, помогающая с каких-то иных позиций увидеть и понять природу и сущность языка, языковых явлений, закономерных принципов построения текста» [3, 43]. Суждения о снах могут принадлежать как самому...

5. Брайан Бойд. Владимир Набоков: русские годы. Глава 18. Перевод и превращение: Берлин, 1934–1937

Входимость: 8. Размер: 83кб.

Часть текста: всего, продолжил работу над биографией Чернышевского. В конце июля он писал Струве: «Мой Чернышевский растет, бунтует и, надеюсь, скоро помрет» 2 . В этом же месяце он также написал новый рассказ — «Красавица» 3 . Русская барышня, красавица, из-за которой гимназисты когда-то были готовы стреляться, постепенно превращается в тридцатилетнюю эмигрантку: она все еще хороша собой, но едва сводит концы с концами, нервна и понимает, что прошло то время, когда в нее влюблялись. Подруга сводит ее с неким вдовцом, и тот делает ей формальное, малообещающее предложение. Она приняла его — что ей оставалось делать? — «а следующим летом она умерла от родов». Нерв рассказа напряжен, как тетива. Счастье, избранницей которого, казалось, была Ольга Алексеевна, постепенно отворачивается от нее, не оставляя ей никакой надежды, а неожиданная передышка от бесплодного, одинокого, жалкого, безрадостного существования заканчивается внезапной смертью. Стрелы благополучия летят мимо, зато стрела смерти попадает в цель. В...