Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "DIEGO". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: поэта и прозаика Вадима Андреева, - переводчица, журналистка, автор мемуаров, в том числе о встречах с Борисом Пастернаком» 2 . Справка эта нуждается в существенных дополнениях. В частности, что такое те «мерзостны<е> “преображен- ии<я>”», о которых с таким гневом пишет своему адресату Набоков? Очевидно, что речь здесь идет об одной из тогдашних новинок - антологии “Poets on Street Corners” («Поэты на уличных углах») под редакцией О. В. Андреевой-Карлайль. В антологию эту вошли переводы из пятнадцати русских поэтов: А. Блока, Анны Ахматовой, Б. Пастернака, О. Мандельштама, М. Цветаевой, В. Маяковского, С. Есенина, Н. Заболоцкого, Б. Поплавского, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, И. Холина, Г. Сапгира, Б. Ахмадулиной и И. Бродского 3 . Переводы из Мандельштама, выполненные Робертом Лоуэллом, лауреатом Bollingen Poetry Translation Prize 1962 г., помещены в антологии с указанием на их подчеркнуто вольный характер. Уже этого одного обстоятельства было достаточно для того, чтоб Набоков счел Лоуэлла оскорбителем тени покойного Мандельштама - поэта, который Набокову был особенно дорог в те годы 4 . В 1964 г. в предисловии...

Входимость: 2. Размер: 43кб.

Часть текста: Studies 7 (2002-2003): 177-213. Alexandrov, Vladimir E. “Nabokov and Bely.” In Alexandrov. Garland Companion. Alexandrov, Vladimir E. Nabokov’s Otherworld. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1991. Alexandrov, Vladimir E., ed. The Garland Companion to Vladimir Nabokov. New York: Garland, 1995. Altschuler, Glenn, Kramnick, Isaac. “«Red Cornell»: Cornell in the Cold War, ” part 1. Cornell Alumni Magazine, July 2010. Amis, Martin. “Divine Levity: The Reputation of Vladimir Nabokov Is High and Growing Higher and There Is Much More Work Still to Come.” Times Literary Supplement, December 23 and 30, 2011, 3-5. Amis, Martin. “The Sublime and the Ridiculous: Nabokov’s Black Farces”. In Quennell. Vladimir Nabokov, His Life. Amis, Martin. Visiting Mrs. Nabokov and Other Excursions. New York: Vintage International, 1995. Appel, Alfred, Jr. “The Road to Lolita, or the Americanization of an Emigre.” Journal of Modern Literature 4 (1974): 3-31. Appel, Alfred, Jr. Nabokov’s Dark Cinema . New York: Oxford University Press, 1974. Appel, Alfred, Jr., ed. The Annotated Lolita. New York: McGraw-Hill, 1970. Appel, Alfred, Jr., Newman, Charles, eds. Nabokov: Criticism, Reminiscences, Translations, and Tributes. London: Weidenfeld and Nicolson, 1971. Bahr, Ehrhard. Weimar on the Pacific: German Exile Culture in Los Angeles and the Crisis of Modernism. Berkeley: University of California Press, 2007. Baker, Nicholson. U and I: A True Story. New York: Vintage, 1992. Banta, Martha. “Benjamin, Edgar, Humbert, and Jay. ” Yale Review 60 (Summer 1971): 532-49. Barabtarlo, Gennady. “Nabokov in the Wilson Archive.” Cycnos 10, no. 1 (1993): 27-32. Barth, Werner, M.D., Segal, Kinim, M.D. “Reactive Arthritis (Reiter’s Syndrome).” American ...

Входимость: 2. Размер: 49кб.

Часть текста: первая 1 «Все счастливые семьи счастливы в общем-то по-разному; все несчастливые в общем-то похожи друг на друга», 1* — утверждает один великий русский писатель, начиная свой знаменитый роман («Anna Arkadievitch Karenina» , как это выглядит по-английски в исполнении Р. Дж. Стоунлоуэра, Mount Tabor Ltd., 1880). Данное высказывание если и имеет, то весьма незначительное отношение к истории, которую нам предстоит рассказать, к той семейной хронике, первая часть которой, возможно, напомнит еще одно произведение Толстого: «Детство и отрочество» ( «Childhood and Fatherland» {2} , Pontius Press, 1858). Бабка Вана по материнской линии — Дарья («Долли») Дурманова, была дочерью князя Петра Земского, губернатора Бра д'Оры, американской провинции на северо-востоке нашей огромной и многокрасочной страны, который в 1824 году женился на великосветской ирландке Мэри О'Рейли. Долли, произведенное на свет в Бра их единственное дитя, в 1840 году, когда ей минуло пятнадцать (возраст нежный и полный своенравия), отправилась замуж за генерала Ивана Дурманова, коменданта Юконской крепости и мирного сельского жителя, имевшего земли в Северн-Ториз ( Съверныя Территорiи 2* ), причудливо вкрапленные в протекторат, и поныне нежно именуемый «Русская» Эстотия, который мозаикобластически и органически сливается с «Русской» Канадией, иначе «Французской» Эстотией, где не только французские, но также македонские и баварские поселенцы с удовольствием прижились в здешнем покойном климате и под нашим звездно-полосатым флагом. Однако любимым поместьем Дурмановых было имение «Радуга» близ городка с тем же названием уже за пределами самой Эстотиландии на полоске побережья Атлантики между элегантной Калугой в Нью-Чешире, США, и не менее элегантной Ладогой в Майне; там был у них свой загородный дом, и там появилось на свет трое детей: сын, ушедший из жизни юным, но знаменитым, и...

Входимость: 2. Размер: 61кб.

Часть текста: как семиотического вопроса. Как указывает Минц, в лирических произведениях Блока авторские даты становятся самостоятельными знаками, обладающими как собственными тематическими и эстетическими функциями, так и мощным потенциалом связывания текстов. Кроме того, как и другие элементы текста, даты могут функционировать метонимически , активизируя в рамках одного произведения широкие литературные и экстра-литературные (т. е. исторические) области цитирования.[2] Названное свойство связывает вопрос дат с более широкой проблемой интертекстуальности и дает основание исследовать поэтику Набокова под этим углом. Суеверные приметы Плодотворная идея подобного исследования восходит к утверждению самого Набокова, сказавшего в интервью: “Меня, как и Пушкина, завораживают роковые даты” (SO, 75). В своем комментарии к “Евгению Онегину” Набоков касается попыток Пушкина предсказать дату собственной смерти, замечая, что “суеверность поэта была почти болезненной” (ЕО2, 128). Отсылка здесь — среди прочих возможных подтекстов — к стихотворению Пушкина 1829 года “Брожу ли я вдоль улиц шумных”[3], реминисценции которого часто возникают в прозе Набокова. Герой “Пнина” рассказывает своим американским студентам, что Пушкин имел “всегдашнюю несчастную привычку <...> тщательно исследовать каждый прожитый день, пытаясь угадать в его тайном значении некую...

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: в книге "Selected Letters" (San Diego - New York - London, 1989). Свои воспоминания о Набокове М. Бишоп написал к 70-летию писателя. Они были опубликованы в специальном, посвященном Набокову, юбилейном выпуске жуpнала "TriQuarterly" (1970, № 17, с. 234). В свою любимую книгу "Strong Opinions" (McGraw-Hill Book Campany, 1973, p. 234) Набоков включил отзыв об этих воспоминаниях: "Мой давний друг Морpис Бишоп (единственный близкий друг на кампусе Корнельского университета) глубоко взволновал меня своими воспоминаниями о моем пребывании в Корнеле. Для этой темы я предназначаю целую главу в книге "Продолжай, Мнемозина", мемуарах, посвященных двадцати годам жизни в стране , принявшей меня после России, где я прожил 20 лет, и Западной Европы, на которую ушло столько же времени. Мой друг замечает, что на лекциях о Пушкине мне докучали несведущие студенты. Вовсе нет. А вот неадекватность системы научной лингвистики в Корнеле действительно докучала и раздражала". Галина Глушанок Примерно в 1941 году имя Набокова, искаженное моим выговором, вошло в моe сознание. Его рассказы (теперь это классика), напечатанные в "Атлантик Мансли" и описывающие жизнь русских иммигрантов в Берлине, пленили меня небывалой остротой восприятия и красотой слога. До сих пор некоторые его изречения возвращаются ко мне, чтобы утешить в ясновидении полуночного бдения. В это же время Филипп Мозли, профессор русской истории в Корнельском университете, сказал мне, что мы непременно должны заполучить Набокова в Корнель. В округе его имя было небезызвестно: брат Владимира, Николай,<Двоюродный брат В. Набокова, автор "Багажа". - Ред.> был замечательным профессором музыки в близлежащем Велc-колледже. Да и сам Владимир Набоков, приехав в Итаку в 1944 или 1945 году, обратился с речью (весьма успешной) к студенческому Клубу книги и кубка. (Не знаю, кто был устроителем. Я тогда отсутствовал.)...

Входимость: 1. Размер: 77кб.

Часть текста: 1951 года под названием «Conclusive Evidence. A Memoir» («Убедительное доказательство. Воспоминания»). Это интригующее заглавие из юридического словаря вскоре, однако, было заменено более броским – «Speak, Memory» («Свидетельствуй, память»), под которым автобиографический роман Набокова издавался до 1966 года, когда вышла его уточненная и дополненная редакция «Speak, Memory. An Autobiography Revisited» («Свидетельствуй, память. Пересмотренная автобиография»). Но и после этого Набоков не оставлял мыслей продолжать книгу, упомянув в самом предисловии к ней о намерении однажды написать «Свидетельствуй дальше, память» («Speak on, Memory»), посвященную американским годам его жизни (1940–1960). В 1973 году он сообщил издательству «McGraw‑Hill» о своем определенном желании написать вторую часть воспоминаний – «Свидетельствуй, Америка»: У меня уже собрана коллекция заметок, дневников, писем и проч., но, чтобы как следует описать мои ...

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: в Лондон в конце мая 1919 года. Родители и трое младших детей переселились в Берлин летом следующего года, а Владимир и Сергей остались в Кембридже и окончили университет в 1922 году. Набоков впервые рассказывает о годах, проведенных в Кембридже, в главе автобиографии «Квартирка в Тринити-Лейн». Все три версии мемуаров Набокова и оба его биографа описывают молодого человека, занятого воссозданием потерянной России и относительно равнодушного к английскому окружению. [1] Большинство его друзей в Кембридже были русскими эмигрантами. Молодой Набоков считал себя русским поэтом, и поэзии суждено было стать его основным занятием во время пребывания в Кембридже. Уже являясь автором двух сборников, опубликованных в России, [2] он написал много новых стихотворений во время 16-месячного изгнания в Крыму. Ностальгическое воссоздание «своей» России является самой распространенной темой его стихотворений 1918–1922 годов. Набокова настолько поглотило творчество, что для Англии и Кембриджа оставалось мало эмоциональной энергии. Первый биограф Набокова, Эндрю Филд, приводит его слова, в которых он описывает свои годы в Кембридже как «длинную череду неловкостей, ошибок и всякого рода неудач и глупостей, включая романтические». [3] В «Память, говори» автор даже настаивает на том, что кембриджские годы оставили в его душе «отпечаток столь незначительный, что продолжать его описание было бы просто скучно». [4] Понимая все величие истории Кембриджа, молодой поэт «был совершенно уверен, что Кембридж никак не действует» (IV, 548) на его душу. Позднее...

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: психического и физического истощения в Париж и на воды. Набокова же в 67 лет провозгласили «наиболее выдающимся из живущих американских писателей», хотя опять при этом много говорили о том, что его произведения не рассчитаны на «массового» американского читателя. [2] В России в этом году в связи со столетним юбилеем тоже многократно поднимался вопрос о том, считать ли уже Набокова великим русским писателем или еще подождать. Очевидно, что, при всей своей исключительности, звание «великий» и «выдающийся» писатель сам себе присвоить не может. Это делают другие, по большей части, люди, знакомые с произведениями этого писателя, то есть читатели. И, как убедительно показали недавние пушкинские торжества, это должны быть не только искушенные филологи, но и дети, домашние хозяйки, бизнесмены, зубные техники, бюрократы и даже заключенные. Но у Набокова, как нам не перестают напоминать, отношения с читателями складывались очень странно. Точнее, никак не складывались: он их декларативно игнорировал. «Настоящему писателю должно быть наплевать на всех читателей, кроме одного: будущего, — который, в свою очередь, лишь...

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: школы, 1975: Академические школы в русском литературоведении. M.: Наука, 1975. Александров, 1996: Александров В.Е. Набоков и «серебряный век» русской культуры // Звезда. 1996. № 11. C. 215—231. Александров, 1997: Александров В.Е. «Потусторонность» в «Даре» Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. СПб.: РХГИ, 1997. С. 375—395. Александров, 1999: Александров В.Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб.: Алетейя, 1999. Анастасьев, 1989: Анастасьев Н.А. Феномен Владимира Набокова // Набоков В.В. Приглашение на казнь: Романы, рассказы, критические эссе, воспоминания. Кишинев: Лит. артис- тикэ, 1989. С. 632—653. Анастасьев, 1990. Анастасьев Н.А. Башня и вокруг // Набоков В.В. Избранное. М.: Радуга, 1990. С. 7—35. Анастасьев, 1992: Анастасьев Н.А. Феномен Набокова. М.: ^ветс^й писатель, 1992. Андерсен, 1974: Андерсен Х.К. Сказки и истории: В 2 т. Кишинев: Лумина, 1974. Т. 2. Анненский, 1979. Анненский И.Ф. Книги отражений. М.: Наука, 1979. Апресян, 1995: Апресян Ю.Д. Роман «Дар» в космосе Владимира...

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме) Примечания (к книге Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме) Драматургия В. В. Набокова (1899—1977), за исключением сценария по «Лолите», целиком принадлежит «русскому» периоду его творчества. Сохранилась первая, всего в 61 строку, драма Набокова «Весной» («нечто лирическое в одном действии»), которая была написана в 1918 г. в Крыму (Б01. С. 172). За двадцатилетие с 1923 по 1942 г. Набоков опубликовал в периодических изданиях Берлина, Парижа и Нью-Йорка шесть пьес, драматический монолог, первое действие драмы «Человек из СССР» и заключительную сцену к пушкинской «Русалке». При жизни Набокова пьесы не переиздавались. Самое крупное произведение, «Трагедия господина Морна», а также полный текст «Человека из СССР» (в английском переводе) увидели свет только после смерти автора. Набоков издал в США лишь одну свою пьесу — «Изобретение Вальса», переведенную на английский язык сыном писателя Д. В. Набоковым в 1964 г. (V. Nabokov. The Waltz...

Поиск по творчеству и критикеCлово "DIEGO"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "DIEGO"