Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "LITTERAIRE". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 112кб.

Часть текста: – хоть и не без трогательности, – место. Мне лично «Живаго» интереснее, но как писатель Набоков головой выше. <…> Георгий Адамович – Владимиру Варшавскому, 1 мая 1960 <…> Вы стали слишком чувствительны к «художественности». По-моему, нет ничего опаснее. Вас как будто смутил Набоков. Он почти гениально талантлив, не спорю, но образец это дурной, и, кстати, «Лолита» – в конце концов совсем плохая книга. <…> Роман Гринберг – Георгию Адамовичу, 29 октября 1960 <…> Пусти меня, отдай меня. Воронеж, Уронишь ты меня иль проворонишь, Ты выронишь меня или вернешь, Воронеж – блажь, Воронеж – ворон, нож… 1935 г. Я читал это заклинание Набокову. Он выслушал, подумал и сказал, что в одиночестве – и это знает по себе – человек начинает «играть» словом. Мандельштам его вообще крепко заволновал. Он сам как-то вдохновился и прислал стихи для сборника, которые я и буду печатать. <…> Владимир Марков – Глебу Струве, 11 декабря 1960 <…> Большое спасибо за рецензии, возвращаю их. Сирин как критик – никуда, просто ужас. Безвкусная манера писать о чужих книгах, как будто он вещает что-то, сюсюкая, из кресла в гостиной. Любование собой, излишняя уверенность в своем вкусе. Но он прав, видя сусальность у Поплавского, упуская, однако, что эта сусальность элемент, а не качество его поэзии (вроде финала 4-й симфонии Малера). <…> Во второй рецензии Сирин (хотя не знает, что такое «куща») гораздо лучше – потому что он восхищается Ладинским, а не фыркает. Этот метод критика обычно дает лучшие результаты, ибо фыркающие почти всегда чего-то не уразумели. Гайто Газданов...

Входимость: 3. Размер: 71кб.

Часть текста: было ему найти издателя вне эмигрантской прессы. Через два года, вместо того чтобы начать строительство в Колберге, они с Верой были вынуждены вовсе отказаться от участка, за который им нечем было платить 2 . Единственной компенсацией, полученной ими, стал пейзаж Колберга, который пришелся как нельзя кстати для сцены убийства в «Отчаянье». В конце августа Вера поехала в Берлин и сняла две меблированные комнаты, гостиную и спальню, в «просторной и мрачной» квартире, которую занимал подполковник фон Барделебен с семьей 3 . В самом начале романа «Дар» Набоков описывает ощущение своего героя, переехавшего в новую квартиру по соседству: улица, которая раньше скользила мимо, ничем с ним не связанная, вдруг обретает свою внутреннюю жизнь. Это ощущение было хорошо знакомо Набоковым. После свадьбы они жили на Луитпольдштрассе, 13, потом — рядом, за углом, на Мотцштрассе у фрау фон Лепель, затем — в трех кварталах от старой квартиры на Пассауэрштрассе у фон Далвицей. И вот они снова на тихой Луитпольдштрассе, в доме 27. В то время когда Владимир Набоков вновь обосновался в изрядно опустевшем центре русского Берлина, Владимир Сирин постепенно начал занимать почетное место в центре русской эмигрантской литературы: в октябре «Современные записки» напечатали первый из трех больших выпусков «Защиты Лужина» 4 . «Современные записки» (с редакцией в Париже), без сомнения, были лучшим эмигрантским изданием, которое продолжало дореволюционную традицию толстых журналов —...

Входимость: 2. Размер: 41кб.

Часть текста: недавно вышедший сборник "Набоков о Набокове и прочем"[2], (названный так по примеру одного из журнальных набоковских интервью), куда вошли переводы набоковских эссе, критических статей и интервью 1940-х – 1970-х годов. Добрая половина материалов, взятых из англо-американской, французской и итальянской периодики, никогда не переиздавалась ни на одном языке мира. Никогда не переиздавалась и набоковская рецензия 1941 г. на книгу Артура Брайанта – одна из тех критических статей, которыми писатель (в начале сороковых – еще никому не известный русский эмигрант) открыл свой американский период творчества. Этот любопытный материал был получен составителем уже после выхода сборника и теперь предлагается благосклонному вниманию читателей "Иностранной литературы". Львиную долю "Набокова о Набокове" составляют интервью – образчики маргинального для Большой литературы жанра, кардинально переосмысленного и преобразованного Набоковым. Движимый соображениями высшей литературной стратегии, писатель превратил интервью в удобное средство для создания своей публичной персоны – отчасти мифологизированной фигуры, с одной стороны, призванной оградить от любопытных частную жизнь "великого В. Н.", с другой, – предельно точно выразить те эстетические законы и правила, по которым читателям нужно было судить о его произведениях. Даже в рамках журналистского жанра Набоков оставался взыскательным художником, заботящимся об изящной точности выражения мысли и выразительности каждой фразы. "Прежде всего, я писатель, а мой стиль – это всё, что у меня...

Входимость: 2. Размер: 134кб.

Часть текста: в творческом процессе писателя. Строгие рамки и несвобода, которыми обусловлена работа переводчика, стали для Набокова способом взаимодействия с другими писателями. Воспринимая жизненный опыт одних, он соотносил его изложение с тем, что читал у других. Темы, образность, стилистические обороты, которые он встречал у писателя, он вновь использовал в собственных ранних стихах и привносил в работу над переводом других поэтов. Учитывая, что впоследствии Набоков любил подчеркивать свою независимость и что современная критика пытается поместить его на пересечении модернизма и постмодернизма, заслуживает внимания тот факт, что первыми, кого он почтил, были романтики и неоромантики, то есть художники, чьи чувства часто оказывались на виду у всех и чьи необычные судьбы выбивались из ряда других, наравне с их творчеством. Таким писателем был Мюссе. Он был первой «маской», которой воспользовался Набоков, чтобы рассказать о своих самых глубоких чувствах и опыте, так и оставшихся главным источником для его творчества: о воспоминаниях первой любви, о смерти отца, об утрате России. Остается только добавить сюда невозможность пользоваться родным языком — и список утрат, которыми в дальнейшем питалось творчество Набокова, будет полным. «La Nuit de décembre» было не единственным стихотворением Мюссе, которым он увлекся на первых порах. В качестве эпиграфа к первому сборнику стихотворений он взял строчки из стихотворения «Souvenir», а в 1920-х годах перевел «La Nuit de...

Входимость: 2. Размер: 30кб.

Часть текста: — это, конечно, чисто коммунистический кунстштюк. Будучи задет и с другой стороны, ибо я в строгом смысле слова педо-фил, т. е. люблю детей (как то, чего не имею), я был обижен и за любимого автора, вокруг которого стали мелькать ржавые мечи и щиты 30-летней давности. Обидевшись, я перечитал “Лолиту” — и обнаружил в ней поразительный арсенал средств для артикуляции моего смутного недоверия к афере Дютру. Пиши Набоков “Лолиту” сегодня, Долорес Гейз и ее товарки по семейству нимфеток не только бегали бы по парку или играли в теннис, но, несомненно, катались бы на скейт-бордах, на этих уютных челноках- челенджерах, на этих маленьких челенджах-пощечинах скоростным вкусам большого города, на этих лодках одиночества, этих крошечных мустангах, колыбельках трения, на этих мини-локомотивах, на которых одновременно стоишь и мчишься прямиком на Дикий Запад. Папа-Гумочка заботливо кричал бы, перемешивая, как всегда, свой переведенный на русский английский с оставленным непереведенным, как бы неконвертируемым, французским, этим знаком Старого Света и старорежимного стыдливого либертинажа: “Лола! Ты забыла proteges-tibias^! Protege-тебя!” Чтобы сойти за правдоподобного папу 90-х годов, Гумберт должен был бы защищать- оберегать свою дочку-наложницу не только от прыщавых одноклассников, но и от неловкого падения со скейт-борда (этого чемпиона детского травматизма), наркотиков, спида, повседневной делинквентности, феминистского террора и, конечно, от рыщущих вокруг педофилов. Лола и Гума 90-х годов были бы погружены в атмосферу тотальной протективности- презервативности. Как уберечь всех от вся? Людей — от катастроф, третий мир — от голода, Ирак — от Америки, окружающую среду — от...

Входимость: 2. Размер: 40кб.

Часть текста: Дали – это наркотик, без которого уже нельзя обходиться. Русско-американский писатель до сих пор является культовой фигурой, властно притягивающей хватких издателей, киношных и театральных перелагателей, алчных диссертантов, полубезумных комментаторов и толкователей, вульгарных компаративистов и, естественно, «рядовых читателей», простых смертных вроде нас с вами, еще не утративших вкус к полнокровной литературе. Представители всех вышеперечисленных категорий, вероятно, уже приобрели недавно вышедший сборник «Набоков о Набокове и прочем» (названный так по примеру одного из журнальных набоковских интервью), куда вошли переводы набоковских эссе, критических статей и интервью сороковых–семидесятых годов. Добрая половина материалов, взятых из англо-американской, французской и итальянской периодики, никогда не переиздавалась ни на одном языке мира. Львиную долю «Набокова о Набокове» составляют интервью – образчики маргинального для Большой литературы жанра, кардинально переосмысленного и преобразованного Набоковым. Движимый соображениями высшей литературной стратегии, писатель превратил интервью в удобное средство для создания своей публичной персоны – отчасти мифологизированной фигуры, с одной стороны, призванной оградить от любопытных частную жизнь «великого В. Н.», с другой – предельно точно выразить те эстетические законы и правила, по которым читателям нужно было судить о его произведениях. Даже в рамках журналистского жанра Набоков оставался взыскательным художником, заботящимся об изящной точности выражения мысли и выразительности каждой фразы. «Прежде всего я писатель, а мой стиль – это всё, что у меня есть», – писал он одному интервьюеру, настаивая на значительных сокращениях в импровизированных фрагментах интервью. Вот почему Набоков придирчиво отбирал (иногда браковал, иногда редактировал, а то и вовсе переписывал) вопросы...

Входимость: 1. Размер: 147кб.

Часть текста: литературе [230] 1 Что побуждает человека взяться за дневник? Вера Набокова завела нечто подобное в старом еженедельнике 1951 года. Ей было тогда пятьдесят шесть лет; «Лолита» только появилась на свет. Как и прочие самовыявления, это вышло у Веры как-то незаметно и, может быть, даже случайно; вполне можно было объяснить это так: «Начал муж, но вынужден был спешно переключиться на что-то другое». Еженедельник обрел свое второе существование во вторник, 20 мая 1958 года. Первая запись сделана рукой Владимира, хотя не целиком в его стиле: «Большие расстояния всегда способствуют сближению, как утверждает Вера. Звонок в десять утра от Джейсона Эпстайна из „Даблдей“, спрашивает, не возьмусь ли я за перевод рассказов Толстого — „Хаджи Мурат“ и проч. Вера ответила, что я над этим подумаю». Далее на страницах разворачивается совместное творчество, свойственное только Набоковым; просто невозможно себе представить, чтобы в тот майский вторник они не сидели бок о бок. Следующая строка — также Владимира: «Около полудня Вера отправилась искать себе новое платье». Абзац продолжается другим почерком: «Вера вернулась без платья. Покупать в...

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: Ses ex-collaborateurs nous ont demandé d'en parler. Если совсем коротко, в стиле анкеты, то жизнь Елены Владимировны Сикорской можно представить так. Родилась 18 марта 1906 года в имении Выра, село Рождествено бывшего Царскосельского уезда. В 1930 году в Праге окончила философский факультет Карлова университета, а в 1936-м – курсы библиотекарей при нем. Владела русским, чешским, французским, английским и немецким языками. Работала библиотекарем в Карловом университете, а затем, в 1945-1947 годах, переводчиком в Министерстве иностранных дел Чехословакии. 25 июля 1947 года была принята на работу в ООН, в библиотеке работала сначала каталогизатором, затем начальником отдела комплектования. Ушла на пенсию в марте 1966 года. Скончалась в Женеве 9 мая 2000-го, проведя неполные два месяца в доме престарелых и не дожив полгода до рождения первого правнука. Похоронена в Женеве. Что стоит за этими скупыми строками? К моменту знакомства с Еленой Владимировной автора этих строк, ей было уже 93 года, но и в этом преклонном возрасте она поражала ясностью ума, тонким чувством юмора и царственной осанкой, которую, согласитесь, непросто сохранять, сидя в инвалидном кресле. Аристократизм чувствовался в каждом жесте, в каждом взгляде этой полной в молодости, а к концу жизни усохшей и страдавшей от артрита дамы. До самых последних дней Елена Владимировна обожала играть в русский скрэбл, причем со значительно более молодыми партнерами, которых она нередко доводила до слез. В силу естественного хода вещей, мало уже осталось людей, знавших Елену Сикорскую и способных рассказать о ней. А потому в поиске «подробностей» мы...

Входимость: 1. Размер: 69кб.

Часть текста: и в лени Вновь наслаждаться забвением жизни пустой и тревожной! Эта тема поднимается нашим поэтом вновь в гл. 4, XXXIX, 1, см. коммент. Второе восклицание — «Русь!» — является древним названием и лирическим сокращением слова «Россия». В дневнике Стендаля за 1837 г. я нашел следующую запись: «En 1799… le parti aristocrate attendait les Russes à Grenoble [Суворов был в Швейцарии] ils s'écriaient [341] : „О rus, quando ego te aspiciam!..“» (Journal. Paris, 1888 edn., App. VII). Стендаль избрал такой же эпиграф («О rus, quando ego te aspiciam!») для главы 31 («Сельские развлечения») своего романа «Красное и черное» (1831). Л. Гроссман в «Этюдах о Пушкине» (М., 1923, с. 53) сообщает, что нашел тот же каламбур в «Бьевриане» («Bievriana») издания 1799 г. Сборник, к которому обратился я, «Бьевриана, или Каламбуры маркиза де Бьевра» («Bievriana, ou Jeux de mots de M. de Bièvre», ed. Albénc Deville. Paris, 1800) Франсуа Жоржа Марешаля, маркиза де Бьевра (1747–1789), такой игры слов не содержит. В различных сборниках подобного рода многие остроты, приписываемые Бьевру, связаны с событиями, произошедшими уже после его смерти. В черновике, возможно относящемся к «Альбому Онегина» (см. строфу XIV «Альбома» в коммент. к гл. 7, XXII...

Входимость: 1. Размер: 61кб.

Часть текста: прежних лет. Они смеются. Входят гости. Вот крупной солью светской злости Стал оживляться разговор; 8 Перед хозяйкой легкий вздор Сверкал без глупого жеманства, И прерывал его меж тем Разумный толк без пошлых тем, 12 Без вечных истин, без педантства, И не пугал ничьих ушей Свободной живостью своей. 3—4 Первоначально (варианты беловой рукописи и отвергнутые чтения) муж Татьяны и Онегин вспоминали «затеи, мненья… друзей, красавиц прежних лет», а это служит доказательством того, что князь N не мог быть старше Онегина более чем на полдюжины лет, и следовательно, ему было тридцать с небольшим. В опубликованном тексте знаменитой политико-патриотической речи, по сути рассчитанной на дешевый эффект, произнесенной 8 июня 1880 г. на открытом заседании Общества любителей российской словесности перед истерически возбужденной аудиторией, Федор Достоевский, сильно переоцененный, сентиментальный романист, писавший в готическом духе, пространно разглагольствуя о пушкинской Татьяне как о «положительном типе русской женщины», пребывает в странном заблуждении, будто ее муж был «почтенным старцем». Он также считает, что Онегин «скитался по землям иностранным» (повторяя ошибку Проспера Мериме в «Исторических и литературных портретах» / «Portraits historiques et littéraires», Paris, 1874, pt. 14: «Oniéghine doit quitter la Russie pour plusieurs années» [842] ) и что он был «социально бесконечно ниже блестящего круга князя...

Поиск по творчеству и критикеCлово "LITTERAIRE"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "LITTERAIRE"