Поиск по творчеству и критике
Cлово "1869"

Часть текста: с семьёй Николай Александрович Набоков (1795-1873) - прадед большого русского и американского писателя Владимира Владимировича Набокова (1899-1977). Николай Александрович родился в семье генерала Александра Ивановича Набокова (1739-1807), бывшего во время первой русско-турецкой войны в дружеских отношениях с А. В. Суворовым. Н. А. Набоков окончил в Петербурге Морской кадетский корпус в 1812 г., в чине мичмана служил на флоте до 1819 г. Затем перешёл на службу в лейб-гвардии Московский полк, в 1823 г. вышел в отставку в чине подполковника. В Петербурге Н. А. Набоков сблизился с Ф. П. Литке (1797-1882), впоследствии известным путешественником, адмиралом, президентом Академии наук. Ф. П. Литке в 1820-х г. г. во время руководимой им экспедиции на Новую Землю назвал именем своего друга Набокова реку на одном из островов1. В 1832-1835 гг. Николай Александрович. Набоков управлял Псковской удельной конторой, а в 1843г., получив чин коллежского советника, был назначен исполняющим должность управляющего Самарской удельной конторой, где и прослужил до 1848 года. Дела у Набокова в Самарской удельной конторе шли успешно: за 1843-1847г. г. по сравнению с предыдущим пятилетием урожайность зерновых в удельных имениях на общественной запашке возросла в 1,5-1,7 раза, а по числу голов домашнего скота на 100 чел. крестьян Самарская удельная контора занимала среди 18-ти удельных контор России первое-второе места2. Н. А. Набоков получал за высокие урожаи хлебов денежные вознаграждения3. В 1847 г. ему был присвоен чин статского советника. В 1840-х гг. Самара была ещё уездным городом Симбирской...

2. Долинин Александр: Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар». Глава третья

Входимость: 3. Размер: 183кб.

Часть текста: к лазури, прозрачно алея, / Стыдился, смеясь, изумительный день; / Змеей золотистой казалась аллея; / Крылом голубиным – лиловая тень», где действительно остается неясным, что именно алеет: осенние «румяные листья» или же закат (Набоков 2002: 471–472). В том же сборнике 1916 года «Стихи», где была напечатана «Ласка», есть несколько вариантов рифмы к «поцелуя»: ликуя, танцуя, ревную, а также глагольная рифма «тоскуют – целуют» (Там же: 468, 478, 481, 491). Что же касается рифмы «лип – скрип», то в ученических опытах Набокова она не встречается, но обнаруживается во многих текстах поэтов Серебряного века – Брюсова, Бунина, С. М. Соловьева, Ахматовой и др. Из них на садово-парковую эротическую лирику Годунова-Чердынцева больше всего похожи «Летний бал» Брюсова (1910) и «Тихой ночью поздний месяц вышел…» Бунина (1916). 3–2 … тетя Ксения, та писала стихи только по-французски <… > ее излияния были очень популярны в петербургском свете, особенно поэма «La femme et la panthère»… – Название и тема поэмы «Женщина и пантера» ведут свое происхождение от французского изобразительного искусства второй половины XIX – начала ХХ века и, подобно многим живописным работам на этот сюжет, имеют отчетливые эротические коннотации. См., например, картину Камиля Коро (Jean-Baptiste-Camille Corot, 1796–1875) «La Bacchante à la Panthère»...

3. Брайан Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Глава 22. "Ада"

Входимость: 3. Размер: 82кб.

Часть текста: погружает нас в как никогда более причудливый и противоречивый мир автора, красочный и юмористичный, лирический и нестройный, неустойчивый и глубокий 1 . Предложение за предложением, страница за страницей, глава за главой, автор нагромождает диковинные альтернативы, одну причудливее другой. Он помещает действие на планету Антитерра, чья география, похоже, совпадает с нашей, но чья история следует собственными удивительными путями. Он одаряет Вана и Аду баснословным богатством, благородным происхождением, несравненным умом, атлетической силой, неисчерпаемой сексуальной энергией и пылкой взаимной любовью, не угасшей даже на девятом десятке их жизней. Герои до того восхищены историей своей любви, с таким красноречием воссоздают ее очарование, что мы поневоле разделяем их восторг. И однако ж Набоков делает их не только братом и сестрой, но едва ли не женским и мужским вариантами одного и того же замысла, отчего их страстность и гордость начинают отдавать себялюбием и бахвальством. А задержавшись на первых двух летах их романа ради неспешного экстатического разглядывания таковых, он, ...

4. Бледное пламя. Комментарии (страница 8)

Входимость: 3. Размер: 1кб.

5. Мельников Н.: Портрет без сходства (ознакомительный фрагмент). 1930-е годы

Входимость: 2. Размер: 109кб.

Часть текста: Ваш долг обратить на Сирина внимание публики. <…> Илья Фондаминский – Марку Вишняку, 15 марта 1930 <…> Посылаю тебе «Соглядатая» Сирина. Мне нравится меньше, чем «Лужин», но все-таки и это талантливо. Т. к. мы брали «на корню», то я ему написал, что роман будет напечатан осенью – в летней книжке надо сделать перерыв (так мы думали в редакции). Он очень просит напечатать всё в одной книжке (всего 4 листа) – я написал, что постараемся, но не уверен. Обещал ему выслать деньги при первой возможности – не позже чем через месяц (по старому условию мы платим при получении рукописи). <…> Я просил Ивана Алексеевича [Бунина] написать страничку для «Современных записок» о «Возвращении Чорба» Сирина. Это надо обязательно, ибо Сирина совсем замалчивают или несправедливо ругают (Адамович). Если Иван Алексеевич не согласится, попроси Осоргина. Обязательно сделай это. <…> Александр Кизеветтер – Марку Вишняку, 2 мая 1930 <…> Для оценки повести Сирина нельзя обойтись без экспертизы двух спецов – по шахматам и по психиатрии. Это говорит уже не совсем в пользу автора. Художественное произведение должно быть убедительно для читателя помимо всяких профессиональных экспертиз. Спец по шахматам у меня под рукой. Мой зять – довольно крупный шахматист. Он остался доволен шахматной стороной повести. И даже находил, что многое там напоминает одного современного...

6. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть первая. Глава 2

Входимость: 2. Размер: 20кб.

Часть текста: заключил пари с князем N, своим соседом по креслам в партере, и, подкупив пяток завсегдатаев артистических закоулков, затем в cabinet reculé [16] (как мог бы французский писатель минувшего века загадочно поименовать комнатушку, где по случаю среди множества запыленных горшочков с разноцветными мазилками валялись сломанная труба да пуделиный обруч забытого уже клоуна) он в промежутке между двумя сценами (что соответствовало главам третьей и четвертой многострадального романа) сумел овладеть Мариной. В первой из этих двух сцен она разделась, колышась изящным силуэтом на фоне полупрозрачной ширмы, вышла в очаровательном, тончайшем пеньюаре и остаток этого жалкого действия провела, беседуя со старой няней в эскимосских мокасинах о местном помещике, бароне д'О. Следуя крайне прозорливому совету няни, она, присев на краешке кровати, гусиным пером выводила на тумбочке с витыми ножками любовное письмо и в течение долгих пяти минут зачитывала его вялым, но довольно-таки громким голосом и, собственно, непонятно для кого: няня подремывала на сундучке, смахивавшем на моряцкий, а зрители были в большей степени захвачены тем, как софитовый лунный...

7. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Часть 1, глава 2)

Входимость: 2. Размер: 1кб.

8. Тамми Пекка: Поэтика даты у Набокова

Входимость: 2. Размер: 61кб.

Часть текста: Введение Даты в текстах могут показаться специалисту по поэтике темой будничной. И действительно, только с появлением статьи З. Г. Минц «“Поэтика даты” и ранняя лирика Ал. Блока»[1] началось систематическое изучение даты в литературе именно как семиотического вопроса. Как указывает Минц, в лирических произведениях Блока авторские даты становятся самостоятельными знаками, обладающими как собственными тематическими и эстетическими функциями, так и мощным потенциалом связывания текстов. Кроме того, как и другие элементы текста, даты могут функционировать метонимически , активизируя в рамках одного произведения широкие литературные и экстра-литературные (т. е. исторические) области цитирования.[2] Названное свойство связывает вопрос дат с более широкой проблемой интертекстуальности и дает основание исследовать поэтику Набокова под этим углом. Суеверные приметы Плодотворная идея подобного исследования восходит к утверждению самого Набокова, сказавшего в интервью: “Меня, как и Пушкина, завораживают роковые даты” (SO, 75). В своем комментарии к “Евгению Онегину” Набоков касается попыток Пушкина предсказать дату собственной смерти, замечая, что “суеверность поэта была почти болезненной” (ЕО2, 128). Отсылка здесь — среди прочих возможных подтекстов — к стихотворению Пушкина 1829 года “Брожу ли я вдоль улиц шумных”[3], реминисценции которого часто возникают в прозе Набокова. Герой “Пнина” рассказывает своим американским студентам, что Пушкин имел “всегдашнюю несчастную привычку <...> тщательно исследовать каждый прожитый день, пытаясь угадать в его тайном значении некую “грядущую годовщину”: день и месяц, которые где-нибудь, когда-нибудь появятся на его надгробном камне”...

9. Пнин (перевод С. Ильина). Глава четвертая

Входимость: 2. Размер: 1кб.

10. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника.

Входимость: 2. Размер: 1кб.

Поиск по творчеству и критикеCлово "1869"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1869"