Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "CONCERN". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 3. Размер: 53кб.

Часть текста: than 30 years-- to both acclaim and abuse as the world-renowned author of a sensational bestseller. In the aftermath of this cause celebre, do you ever regret having written Lolita? On the contrary, I shudder retrospectively when I recall that there was a moment, in 1950, and again in 1951, when I was on the point of burning Humbert Humbert's little black diary. No, I shall never regret Lolita. She was like the composition of a beautiful puzzle-- its composition and its solution at the same time, since one is a mirror view of the other, depending on the way you look. Of course she completely eclipsed my other works-- at least those I wrote in English: The Real Life of Sebastian Knight, Bend Sinister, my short stories, my book of recollections; but I cannot grudge her this. There is a queer, tender charm about that mythical nymphet. Though many readers and reviewers would disagree that her charm is tender, few would deny that it is queer-- so much so that when director Stanley Kubrick proposed his plan to make a movie of Lolita, you were quoted as saying, "Of course they'll have to change the plot. Perhaps they will make Lolita a dwarfess. Or they will make her 16 and Humbert 26. " Though you finally wrote the screenplay yourself, several reviewers took the film to task for watering down the central relationship. Were you satisfied with the final product? I thought the movie was absolutely first-rate. The four main actors deserve the very highest praise. Sue Lyon bringing that breakfast tray or childishly pulling on her sweater in the car-- these are moments of unforgettable acting and directing. The killing of Quilty is a masterpiece, and so is the death of Mrs. Haze. I must point out, though, that I had nothing to do with the actual production. If I had, I might have insisted on stressing certain things that were not stressed-- for example, the different motels at...

Входимость: 2. Размер: 27кб.

Часть текста: ему подражать) Глава XI Естественное и неестественное счастье (В которой писатель наслаждается волшебством природы, а читатель пытается ему подражать) Поселившись в 1961 году в отеле «Монтрё-палас», В. Н. с наслаждением взялся за изучение фауны и флоры Швейцарской Ривьеры. Он проводил много часов на склонах Вербьера, Кранса и Саас-Фе, занимаясь охотой на редких насекомых, совершавших метаморфозы на клубничных кустах или ветвях хвойных деревьев. И это – вот так просто – составляло его счастье. Прошло почти полвека, и вот я пришла в сознание и принялась подражать ему. Совершив собственную метаморфозу, я превратилась в ученицу энтомолога (и в свою очередь призываю читателей пойти по моим стопам). Кратчайшая история охотника на бабочек «Когда я был моложе, – рассказывал В. Н. корреспонденту „Спортс иллюстрейтед“ в Швейцарии, – я съел в Вермонте несколько бабочек, чтобы выяснить, ядовиты ли они. Я не усмотрел никакого различия между бабочкой-монархом и вице-королем. Вкус у обеих был отвратительный, но отравиться я не отравился. Они напоминали миндаль с примесью зеленого...

Входимость: 2. Размер: 20кб.

Часть текста: mislaid the cards on which I had written my answers. I suspect that the published text was taken straight from the tape for it teems with inaccuracies. These I have tried to weed out ten years later but was forced to strike out a few sentences here and there when memory refused to restore the sense flawed by defective or improperly mended speech. The poem I quote (with metrical accents added) will be found translated into English in Chapter Two of The Gift, G. P. Putnam's Sons, New York, 1963. Would you ever go back to Russia? I will never go back, for the simple reason that all the Russia I need is always with me: literature, language, and my own Russian childhood. I will never return. I will never surrender. And anyway, the grotesque shadow of a police state will not be dispelled in my lifetime. I don't think they know my works there-- oh, perhaps a number of readers exist there in my special secret service, but let us not forget that Russia has grown tremendously provincial during these forty years, apart from the fact that people there are told what to read, what to think. In America I'm happier than in any other country. It is in America that I found my best readers, minds that are closest to mine. I feel intellectually at home in America. It is a second home in the true sense of the word. You're a professional lepidopterist? Yes, I'm interested in the classification, variation, evolution, structure, distribution, habits, of lepidoptera: this sounds very grand, but actually I'm an expert in only a very small group of butterflies. I have contributed several works on butterflies to the various scientific journals-- but I want to repeat that my interest in butterflies is exclusively scientific. Is...

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: 9, 1972. Their presentation would have been perfect had they not been interspersed with unnecessary embellishment (chitchat about living writers, for instance). What do you do to prepare yourself for the ordeals of life? Shave every morning before bath and breakfast so as to be ready to fly far at short notice. What are the literary virtues you seek to attain-- and how? Mustering the best words, with every available lexical, associative, and rhythmic assistance, to express as closely as possible what one wants to express. What are the literary sins for which you could be answerable some day-- and bow would you defend yourself? Of having spared in my books too many political fools and intellectual frauds among my acquaintances. Of having been too fastidious in choosing my targets. What is your position in the world of letters? Jolly good view from up here. What problems are posed for you by the existence of ego? A linguistic problem: the singular act of mimetic evolution to which we owe the fact that in Russian the word ego...

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: дождливая ночь, узкая улица, фонари, плавно ускользающие вдаль. Вода сбегает вниз по водосточным трубам с круто покатых крыш. Под змеиной пастью каждой трубы стоит схваченная зелёным обручем бадья. Они ровными рядами выстроились вдоль чёрных стен с обеих сторон улицы. Я смотрю, как они заполняются холодной ртутью. Дождевая ртуть поднимается всё выше и переливается через край. С непокрытой головой плавают вдалеке фонари, их лучи беспрерывно протянулись в дождливый сумрак. Вода в бадьях продолжает переливаться через край. Итак, я погружаюсь в твои пасмурные глаза, в мерцающую черноту узких аллей, где журчит и шелестит ночной дождь. Улыбнись мне. Почему ты смотришь на меня так пасмурно и мрачно. Теперь утро. Всю ночь звёзды пронзительно кричали детскими голосами, и, кто-то на крыше терзал и ласкал скрипку острым смычком. Смотри, солнце перевалилось через стену, словно сияющий парусник. Ты выдыхаешь туманом всё обволакивающий дым. Пылинки начинают кружиться в твоих глазах, миллионы золотых миров. Ты улыбнулась! Мы выходим на балкон. Весна. Внизу, посреди улицы, жёлто-кудрявый малыш быстро-быстро рисует бога. Бог растянулся от одной стороны улицы до другой. Малыш сжимает в руке кусок мела, маленький кусок белого угольного карандаша, и сидя на корточках, поворачивается, вычерчивая широкую ...

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: "N. as Stage Manager," I must protest vehemently against a number of indecent absurdities contained in the third part, entitled "Sexual Manipulations." One may wonder if it was worth Mr. Rowe's time to exhibit erotic bits picked out of Lolita and Ada-- a process rather like looking for allusions to aquatic mammals in Moby Dick. But that is his own choice and concern. What I object to is Mr. Rowe's manipulating my most innocent words so as to introduce sexual "symbols" into them. The notion of symbol itself has always been abhorrent to me, and I never tire of retelling how I once failed a student-- the dupe, alas, of an earlier teacher-- for writing that Jane Austen describes leaves as "green" because Fanny is hopeful, and "green" is the color of hope. The symbolism racket in schools attracts computerized minds but destroys plain intelligence as well as poetical sense. It bleaches the soul. It numbs all capacity to enjoy the fun and enchantment of art. Who the hell cares, as Mr. Rowe wants us to care, that there is, according to his italics, a "man" in the sentence about a homosexual Swede who "had embarrassing man ners" (p. 148), and another "man" in " man ipulate" (passim)? "Wickedly folded moth" suggests "wick" to Mr. Rowe, and "wick," as we Freudians know, is the Male Organ. "I" stands for "eye," and "eye" stands for the Female Organ. Pencil licking is always a reference to you know what. A soccer goal hints at the...

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: first lecturing engagement at an American university. The Stanford course also included a discussion of some American plays, a survey of Soviet theatre, and an analysis of commentary on drama by several American critics. The two lectures presented here have been selected to accompany Nabokov's plays because they embody, in concentrated form, many of his principal guidelines for writing, reading, and performing plays. The reader is urged to bear in mind, however, that, later in life, Father might have expressed certain thoughts differently. The lectures were partly in typescript and partly in manuscript, replete with Nabokov's corrections, additions, deletions, occasional slips of the pen, and references to previous and subsequent installments of the course. I have limited myself to what editing seemed necessary for the presentation of the lectures in essay form. If Nabokov had been alive, he might perhaps have performed more radical surgery. He might also have added that the gruesome throes of realistic suicide he finds unacceptable onstage (in "The Tragedy of Tragedy") are now everyday fare on kiddies' TV, while "adult" entertainment has long since outdone all the goriness of the Grand Guignol. He might have observed that the aberrations of theatrical method wherein the illusion of a barrier between stage and audience is shattered - a phenomenon he considered "freakish" - are now commonplace: actors wander and mix; the audience is invited to participate; it is then applauded by the players in a curious reversal of roles made chic by Soviet performers ordered to emulate the...

Входимость: 1. Размер: 51кб.

Часть текста: довольно, чтобы его автобиография заняла место в ряду лучших образцов этого жанра 1 . Но прежде всего «Память, говори» является самой артистичной из всех автобиографий. Будучи, как определил ее сам Набоков, местом «встречи безличной формы искусства с более чем личным повествованием о жизни» 2 , она воссоздает неповторимую, счастливую жизнь отдельного человека, пытаясь в то же самое время исследовать как природу и происхождение всякого человеческого сознания, так и ожидающую оное участь. Прозрачный, притягательный стиль этой книги и ее философская проникновенность снова и снова порождают до странности неотвязные отзвуки, высоту тона которых нам никак не удается уловить. Когда же мы обнаруживаем правильную частоту, выясняется, что Набоков ухитрился без какой-либо фальсификации фактов выявить в собственной жизни замысел не менее сложный и гармоничный, чем в лучших из его романов. Успех некоторых автобиографий определяется их откровенностью и полнотой — кажется, будто памяти дали возможность выговорить все ее секреты на бесконечную магнитофонную ленту. Набоков поступает иначе: в отличие от своих сосредоточенных на себе повествователей, от своих Германов и Кинботов, он не исходит из того, что его жизнь, просто потому, что это — его жизнь, должна быть интересной и занимательной для других. Цель Набокова не в том, чтобы...

Входимость: 1. Размер: 40кб.

Часть текста: Александр Долинин Искусство палача - заметки к теме смертной казни у Набокова Отсечение головы требует большого искусства. П. Д. Калмыков. «Учебник уголовного права» (1866) Кто знает, сколько скуки В искусстве палача! Ф. Сологуб. «Нюренбергский палач» The article follows the development of the capital punishment theme in Nabokov S writings, from early poems to 'Speak, Memory', focusing on a concept of the executioner as a despicable actor, the main figure in the low taste histrionics of totalitarian and revolutionary states. It pinpoints some hitherto unknown historical and literary sources of the concept and discusses its symbolism, in particular sartorial and ritualistic images. Key words: V. V. Nabokov, V. D. Nabokov, Pushkin, death penalty, executioner, masquerade, suit, platitude. Статья посвящена развитию темы смертной казни в произведениях Набокова - от ранних стихотворений до ‘Speak, Memory’. Особое внимание уделяется палачу как вызывающему презрение персонажу, главной фигуре в “отвратительной театральщине” тоталитарных и революционных государств. В статье рассматривается ранее неизвестные исторические и литературные источники концепта палача и обсуждается его символика. В особенности, в центре внимания в статье оказываются одеяние палача и его изображения. Ключевые слова: В.В. Набоков, В.Д. Набоков, Пушкин, смертная казнь, палач, маскарад, костюм, пошлость. После Достоевского и Толстого никто из русских писателей не уделял столь большого внимания теме смертной казни, как Набоков. Появившись впервые в исторических декорациях...

Входимость: 1. Размер: 54кб.

Часть текста: себе в таком "зеленом ходе" Набоков выбирает тип ученого, естествоиспытателя-специалиста, гроссмейстера, профессионального теннисиста, - того, кто во всех деталях и подробностях овладел своим клочком мирового знания, стократно возместив глубиной своего исследования поверхностность обзора обывателя и дилетанта. (Разглагольствования о взгляде Набокова на природу как дачника, разошедшиеся с легкой руки Зинаиды Шаховской, не просто смешны, но неверны - дачник как раз тот, для кого лес составляется из деревьев). Отец Чердынцева в "Даре" - лучший и наиболее характерный образ такого человека, смело глядящего жизни в тигровые глаза, стоящего, во главе своего знания, наравне с силами, создавшими природу. Светлый мир, открывающийся на дне микроскопа, бывший Набокову привычным и известным приютом точного и удовлетворительного знания, дал его прозе, думается, не меньше, чем те авторитеты, которые предположительно должны были на него повлиять; идеалом мышления и языка оставались для Набокова во всю жизнь деловые, нехудожественные (то, что в немецком языке изящно называется sachlich) записки Грум-Гржимайло и "Путешествие в Арзрум" Пушкина, - оттого, может быть, что задача ясной поджарой мысли не искажалась в них никакими невольными ухищрениями беллетризма. Слово "естествоиспытатель" рождает у Олега Дарка, выступившего, как и другой "новый" прозаик Виктор Ерофеев, в роли комментатора Набокова, заскобочное примечание: "Знание материального мира, отчего - комфортное ощущение себя в нем". Смысл естествоиспытания у Набокова, однако, иной, и странно было бы видеть автора "Дара" комфортно устраивающимся в материальном бытии. (Напротив, ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "CONCERN"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "CONCERN"